Виталий Романов - Охота на монстра

И ведь нашел! Нашел… Потому и поливали друг друга шампанским – словно уже победили упрямую материю, прорубили «окно» в другую реальность, в которой действуют иные законы физики…

А потом… Сколько лет напряженной работы было потом? Пять? Или шесть? Вот черт, не сообразить, простые числа теряют смысл, когда события мчатся сквозь мозг с такой чудовищной скоростью… Сколько они потратили на выбор оптимальной точки для эксперимента, на создание «Медузы»?

Вновь пришлось решать совершенно незнакомые проблемы, теперь – связанные со строительством космической станции. По сути, все трое были вынуждены переквалифицироваться в менеджеров, думать не об организации «прокола» существующей Вселенной, а о рациональном использовании выделенных средств, о формировании бюджета, ежеквартальной отчетности. О наборе грамотного персонала, об организации снабжения «Медузы» всем необходимым. Причем самое необходимое – это совсем даже не сверхмощные компьютеры для моделирования будущего эксперимента. Самое необходимое – это установки замкнутого цикла для регенерации кислорода в помещениях, туалетная бумага, запасы питьевой и технической воды. И еда! Черт, еда! Оказывается, не все могут, как Марк, Януш и Юрген, питаться сухарями, не отходя от компьютеров. Оказывается, большинству людей нужны мясо, овощи, витамины. Да еще разнообразная кухня, чтобы прием пищи не превращался «в тупое поглощение белково-углеводной массы», – так, кажется, выразился один из взбунтовавшихся техников.

Слава богу, рядом находилась Моника Траутман. Она взяла на себя бóльшую часть рутинных проблем, освободив и Марка, и его помощников от человеческих глупостей, позволив сосредоточиться на подготовке эксперимента…

Моника! Время шло, ничего не менялось. Она по-прежнему оставалась ассистенткой Марка Айштейна и, кажется, была влюблена в своего босса, но тот не желал ничего видеть, кроме двери в параллельный мир. А Моника – вот горькая проза жизни – не желала связывать свою жизнь ни с Юргеном, ни с Янушем, хотя оба по-прежнему сходили с ума от хрупкой большеглазой блондинки, готовы были на что угодно ради нее.

В отношениях четырех людей царило какое-то неустойчивое равновесие – на грани эмоционального взрыва, – а время решающего опыта неумолимо приближалось. Айштейн гнул свою линию, «Медуза», возле которой за несколько лет возникло огромное разгонное кольцо электромагнитов, стремилась к тому дню, когда практический эксперимент должен был дать ответ: кто же такой Марк Айштейн? Человек, опередивший свое время, или бездарный шарлатан?

Призрачное равновесие в отношениях четырех близких людей царило до последней ночи. Накануне решающего эксперимента, не в силах уснуть, Юрген решил забежать «на огонек» к Янушу. На свою беду, постучавшись в двери чужой квартиры – а «дома» старых друзей были расположены в жилом блоке неподалеку друг от друга, – Шлиман не подождал приглашения, нетерпеливо толкнул створку.

– Януш! – негромко позвал он, проскочил коридор и шагнул в полутемную комнату, освещаемую только крохотным интимным ночником, установленным на полу в дальнем углу.

Однако даже скудного освещения хватило для того, чтоб разглядеть Монику, лежавшую в постели. Она, конечно, попыталась спрятаться под одеяло – лишь бы Юрген не узнал, но тот вдруг «почувствовал» девушку, даже глаза не потребовались. Просто вошел в комнату друга и мигом – каким-то неизвестным науке шестым чувством – понял: в постели у Януша Моника. Именно Моника.

…Точно так же вот сейчас – десятую долю секунды назад – он почувствовал Вспышку за спиной. Вспышку, открывшую Дверь во что-то жуткое, неведомое. Такое, о чем нормальному человеку знать не следует. Ни за что, ни при каких обстоятельствах. Наверное, правы те экстрасенсы и любители оккультных наук, которые утверждают, что человек может и умеет гораздо больше, нежели ученые способны зафиксировать приборами.

По крайней мере, он, Юрген, за последние сутки дважды убедился: внутри человеческого организма есть некая загадочная «антенна» – приемник, улавливающий нематериальные волны. Волны страха. Или радости. Или… ужаса.

Вчера он точно понял, что такое волны страха и вины – когда Моника спряталась под одеяло. Юрген «контрастно» и объемно чувствовал стыд подружки Януша. Стыд? За что? Взрослая женщина, сделавшая выбор… Может, ей просто было страшно одной в последнюю ночь? Имела право? Имела. Но Юрген физически – внутренним «приемником» – распознал ее стыд, вину перед ним. Потому молча шагнул назад, из дома Януша, с горечью осознавая, что друга у него больше нет. И девушки, которую любил, – тоже.