Дэниел Моран - Последний Танцор

— Тогда бы вы умерли, — рассудительно заметил Дэниел после небольшого раздумья.

Садовник переместил ком жвачки за правую щеку, отчего сделался очень похож на хомяка, и согласно кивнул.

— Ты прав, сынок. Но мне повезло. На меня рухнул гвардеец и закрыл своим телом.

— А он умер? — с надеждой в голосе спросил мальчик.

— Нет, — покачал головой старик. — Ему тоже отрезали ногу, правда только одну, но он выжил. Их вообще очень трудно убить.

— Я знаю, — с сожалением вздохнул Дэниел. — А ваши ноги все еще болят?

— Уже не болят. Это было давно, тридцать лет назад.

— И все-таки мне не очень верится, — признался мальчуган. — Вы, наверное, нарочно меня обманываете, да, дедушка?

Старик выпрямился и бросил на него такой острый и пронзительный взгляд, что Дэниелу на миг почудилось, будто перед ним не дряхлый калека, а какое-то неведомое и смертельно опасное существо из другого мира.

— Знай, Дэниел Новембер, — торжественно заявил садовник, — что я никогда и ни при каких обстоятельствах не стану тебя обманывать.

— Договорились, дедушка! — радостно улыбнулся мальчик и со всех ног бросился к баскетбольной площадке, где друзья уже начали нервничать из-за его долгого отсутствия. Внезапно он развернулся и крикнул, продолжая бежать задом наперед: — Эй! Как вас зовут, дедушка?

— Томми! Томми Хо! — прокричал в ответ старик.

— Пока, Томми! — донесся до него голос Дэниела.

Спустя несколько секунд игра на площадке возобновилась, а садовник слез с тачки и принялся приводить в порядок поврежденные мячом насаждения.

... И прищурилась, но видение уже померкло и стерлось, как изображение с выключенного экрана. Старик-садовник и его декоративный садик сгинули без следа, и Дэнис Кастанаверас осталась совсем одна на крыше холодного, опустевшего дома в Нью-Йорке.

Заканчивался год 2076-й от Рождества Христова, принесший Америке больше бед и страданий, чем все триста лет ее предыдущей истории.

22 декабря Дэнис приобрела билет на шатл до Лас-Вегаса на имя Эрики Мюллер.

Выйдя из здания космопорта, она пешком добралась до гостиницы «Тропикана». Прогулка заняла около часа, но Дэнис не торопилась. Она впервые посетила центр игорного бизнеса, и многое здесь вызвало у нее восхищение, не считая, разумеется, миротворческих патрулей, мозолящих глаза почти на каждом перекрестке. За этот час ее трижды останавливали и требовали предъявить комп-идентификатор. После подавления восстания такие проверки на каждом шагу стали обычным явлением и отнимали гораздо больше времени, чем раньше. Миротворцы демонстрировали свою бдительность, дотошно вникая даже в такие второстепенные детали, как номер банковского счета или карточки социального страхования. Дэнис в который раз порадовалась предусмотрительности Трента, состряпавшего для нее в свое время абсолютно надежные электронные документы, и мысленно поблагодарила Ральфа, периодически вносящего в них необходимые изменения.

Перед парадным «Тропиканы» она ненадолго задержалась, чтобы осмотреться и сориентироваться на местности, и только потом вошла внутрь. Сканеры на входе не зафиксировали прикрепленной к ее запястью «игрушки». А может, и зафиксировали, но оставили без внимания, потому что слишком многие прибегали к" тому же способу в целях самозащиты и личной безопасности.

Игорный бизнес процветал. Люди спешили отвлечься от воспоминаний о кошмарах минувшего лета и не внушающих особой радости событий наступившей зимы. Бывали, впрочем, и хорошие новости. За Риппера проголосовало восемьдесят четыре процента избирателей, несмотря на общеизвестный факт его связи с Дэнис, которую большинство американцев ненавидели и иначе как «предательницей» и «продажной стервой» не называли. Переизбрание Эддора повергло граждан в уныние и депрессию, вот они и выразили свое мнение о Генсеке, отдав голоса его главному политическому сопернику.

Дэнис пришла слишком рано — женщина, которая была ей нужна, еще не освободилась. Чтобы скоротать время, она разменяла на фишки сотню кредитов и подсела за столик для игры в «блэк джек». Метал банк пожилой крупье с редеющими волосами и равнодушными глазами. Максимальная ставка здесь составляла всего два кредита. Дэнис играла осторожно, расчетливо и даже не помышляла мухлевать, пока не просадила почти все свои фишки. Это ее разозлило, и она начала подглядывать в карты крупье. Полчаса спустя на зеленом сукне перед ней высилась целая гора фишек на сумму больше тысячи кредитов. Дэнис так увлеклась, что не сразу заметила толпящихся у стола людей, с завистью в глазах наблюдающих за ее игрой.