Николай Мороз - Найти и исполнить

Тело от пяток до макушки прошило мгновенное сотрясение, каждая косточка словно бы звякнула о соседнюю – и все кончилось, голубоватое сияние исчезло, и последнее, что заметил Стас, была юдинская усмешка. Его речь вдруг оборвалась странным скрежетом, треском, пронзительным визгом, как если бы царапали железом о стекло. Лицо Юдина, стены, лестница, доски – все внезапно заколыхалось, невероятно искажаясь, теряя форму, превращаясь в мельтешение разноцветных пятен. Стас попытался приподняться, но ноги отказали, были как не свои, а Юдин скалился на прощанье, и вроде как даже ручкой этак делал: прощай, мол, приятно было познакомиться…

Стас вытянул руки и повалился вперед, туда, где только что сидел Юдин, но там была пустота. Врезался во что-то плечом, повернул тяжелую голову – так и есть, тот пригнулся, сжался в комок, и то ли хихикал мерзко, то ли икал, косился снизу вверх, сначала зло и с усмешкой, потом с испугом, потом…Болыне Стас ничего не видел, он схватил Юдина за грудки, рванул на себя, и в этот же миг неодолимая сила поволокла обоих куда-то во мрак.

То ли он умирал, то ли его рвало на куски, невидимые лапищи, вцепившись, тащили в разные стороны. Перед глазами то падал непроницаемый мрак, то заставляли жмуриться разноцветные вспышки, вроде бы его вертело вверх ногами, беспомощного, не способного и пальцем шевельнуть. Болтало, переворачивало, швыряло… А может, все только казалось. Это ни с чем нельзя было сравнить, и описать не удалось бы.

И вдруг все кончилось, словно повернули выключатель. Стас плюхнулся с небольшой высоты, не так уж и ушибся, но от неожиданности показалось, что свалился с головокружительной высоты на бетонную плиту, отшиб все внутренности и вскоре отдаст Богу душу… Помотал головой, моргая и озираясь, попробовал пошевелиться – получилось. Нигде не болело, кажется, он все же оказался невредим. И не было никакой плиты, он лежал на полу, то ли кирпичном, то ли каменном, самом обычном, холодном и неровном, мокром, как показалось вначале, и скользком, в чем он уверился еще через несколько секунд.

Комната, посреди которой они лежали, была другая. И не было ни кирпичного подвала, ни хлама, ни провалившейся крыши, все исчезло, будто никогда и не существовало на свете, Юдин с совершенно черным лицом шевелился рядом, светился с ног до головы зеленым гнилушечьим светом.

Стас заставил себя приподняться, потом присел на корточках в неуклюжей позе, упираясь ладонями в землю, смотрел на них – они тоже светились, вернее, не они, а черта на полу – ровная, неширокая, и уже еле заметная сине-зеленая полоска меркла на глазах: портал закрывался. Стас прислушался к себе – нигде не болело, не видно крови, не ощущается переломов и ушибов. Он огляделся, преодолевая легкое головокружение, всмотрелся в полумрак. Увидел на полу револьвер, схватил его, сжал холодную рукоять, кое-как поднялся на ноги, и, чтобы не упасть, привалился к стене.

Юдину приходилось не легче, он тяжело ворочался на полу, потом сел, замотал башкой и, хоть светиться перестал, выглядел жутковато: снова стал похож на огромного комара с гигантскими крыльями и конечностями, комара, которого прихлопнули, но не добили, и тот трепыхается теперь ни живой, ни мертвый. Впрочем, помирать Юдин не собирался, пришел в себя, поднялся и подпирал стенку напротив, ошалело смотрел по сторонам, забыв и про саквояжик, и про «таурус» в руках Стаса, или делал вид, что не замечает их. Хотя ничего примечательного в комнате не усматривалось, да и не комната это была по большому счету, а каменный мешок с бочками и деревянными то ли сундуками, то ли ларями в углах и вдоль стен. На плоской крышке одного Стас разглядел пару огромных корзин, по виду пустых, перевернутых вверх дном. Глянул мельком, и больше туда не поворачивался, смотрел влево, на лестницу, на три высоких ступеньки, что вели вверх, к полуоткрытой двери. Оттуда тянуло сквозняком, доносился тошнотворный запашок гнили и канализации, в щель между стеной и створкой в «кладовку» просачивался тусклый свет. И ни звука, как Стас ни прислушивался, ни близкого, ни отдаленного, точно дверь вела в склеп.

– Что там? – почему-то шепотом спросил Юдин. Последние пару минут он тоже не сводил глаз с двери, не забывая заодно поглядывать и на Стаса, и на «таурус», что пока смотрел в пол.

– Сейчас узнаем. Топай. – Стас поднял револьвер, Юдин отлип от стенки и закачался посреди комнаты. Топать в неизвестность ему очень не хотелось, уж больно подозрительно выглядела дверка, уж очень тихо было за ней и плохо пахло с той стороны. Помаячил так с полминуты, шагнул к лестнице, но Стас осадил его: