Петр Заспа: Аквасфера

Звёздная ночь Атлантики ошеломила своей красотой и бесконечной глубиной. Безлунная, освещённая тысячами звёзд, сплетающихся в узлы Млечного пути, и усеянная пятнами скоплений и галактик, она зависла над головой, казалось, на расстоянии вытянутой руки. Субботин вышел на верхнюю палубу, да так и застыл, оглушенный и оцепеневший. Вот так вот и просыпаешь настоящее чудо. Если бы не ночной обход, то и не увидел, как прекрасна ночь в океане. Прохладный ветер гулял между надстройками корабля и прибивал серый дым из трубы к горевшей искрами воде. Волны в три-четыре балла монотонно раскачивали корабль, и он поскрипывал металлом, переваливаясь с одного борта на другой. Где-то там недалеко, за чёрным горизонтом, скрывались берега Англии. Но они казались гораздо дальше, чем это нависающее над головой звёздное небо. Так бы стоял и стоял, растворяясь в невесомости астрального мира.

Очарованный Сергей вздохнул, и, вспомнив о предстоящем деле, направился к трапу на нижнюю палубу, где находились матросские кубрики. Пропетляв по узким коридорам с ещё более узкими входами в помещения с двухъярусными койками, он решил заглянуть в один из кубриков. Сидя за столом и уткнувшись лбом в кулаки, проигрывал в борьбе со сном матрос с синей повязкой на рукаве. Услышав лязг двери, он вскочил и едва не рухнул на затёкших ногах. Сергей хмыкнул, рассматривая отпечатавшиеся на его щеках узоры.

— Что, воин, спишь?

— Никак нет, тащ… — матрос прищурился, силясь в тусклой синеве дежурного освещения рассмотреть погоны на рубашке проверяющего. — Товарищ капитан-лейтенант, дежурный по кубрику матрос Иванов!

— Не угадал. Я просто капитан. И не ори, других разбудишь. Им, в отличие от тебя, спать не запрещается.

— Я не спал.

— Да ладно, начинаешь мне рассказывать. А то я не вижу. Ты не спи, Иванов, а то крыса ухо отгрызёт, — улыбнулся Сергей.

— Виноват, товарищ капитан, — матрос повинно потупил глаза, — укачало.

— Понятно. Нормально у тебя?

— Так точно! Без замечаний!

Субботин вышел и тихо закрыл за собой дверь.

Что с матросов взять? Они, в отличие от него, бессонницей не мучаются. А если ещё бедняга только начал службу, то ему остаётся лишь посочувствовать. После обхода проверяющий обязан все обнаруженные замечания записать в журнал проверок, чтобы затем командир корабля делал выводы. Но сдать уснувшего Иванова у Сергея не возникло даже мысли. Измученные службой матросы вызывали у него только жалость.

Выбравшись наверх, Субботин пошёл вдоль правого борта по коридору с офицерскими каютами. Под ногами от переборки к переборке [1] Переборка — вертикальная (реже наклонная) стенка, разделяющая внутренне пространство судна на помещения (отсеки), а также наружная стенка надстройки и рубки. в такт раскачиваниям корабля ездил рыжий комок, похожий на меховую шапку. Остановившись, Сергей долго смотрел на скользящий по гладкому линолеуму предмет, пока не догадался, что это свернувшийся в бублик кот, которого моряки взяли с собой для сокращения поголовья крыс. Но морская болезнь оказалась для него тяжким испытанием, и теперь он вместо ужаса для грызунов превратился для них в посмешище. Субботин осторожно переступил кота и остановился перед дверью с табличкой — «ПЭЖ».

Пост энергетики и живучести — интересно! — Сергей, недолго думая, заглянул внутрь. Тесное помещение, наполненное жужжанием и мерцанием приборов, ударило в глаза ярким светом. Но белая лампа под потолком не мешала спать двум матросам, которые уж точно должны были бдительно следить за стрелками под стеклянными кругляшками.

«Да что же это такое! — ругнулся в сердцах Субботин. — И этих укачало?»

Один, откинувшись на стуле и закинув неестественно голову назад, храпел, распахнув рот, будто кит, фильтрующий воду с креветками. Второй уткнулся лбом в стол и мотал повисшей рукой, касаясь собственных ботинок. Сергей долго стоял, решая — как бы их поинтересней взбодрить? Просто крикнуть или дать обоим подзатыльник показалось скучным. Ничего не придумав, он взял со стола вахтенный журнал и вышел, осторожно закрыв за собой дверь.

В самое тяжёлое, предрассветное время, похоже, только вахты, связанные с управлением кораблём, бодро несли своё бремя. Те, кто был на вторых ролях, не упускали случая наверстать недосып в служебное время. Такое умозаключение не было для Субботина открытием. Потому что сама служба на корабле направлена на измор матроса, по известному отслужившим на флоте морякам принципу: нам не нужна ваша служба, нам нужны ваши мученья! В этом нет никакой военной тайны, и для этого не нужно бродить ночью по палубам. Достаточно днём посмотреть на осунувшиеся и серые матросские лица.