Виталий Крыръ - Гоблины дальнего космоса

Продолжать можно бы долго и по самым разнообразным поводам, так что любые перемены в Республике воспринимались мной с тайной надеждой на лучшее, на то, что система изменится.

Но не так же резко! Я никогда не мечтал о том, чтобы Республику просто пожрали зеленые твари. Вот если бы, как в сказке, игра 'Гоблины' вдруг стала реальностью. 'Империя гоблинов'... Место, где нет никаких брошенных детей. Где законы просты и малочисленны. Страна слова, доблести и чести!

Конечно, в Империи для преступников есть смертная казнь и даже нечто похожее на рабство, есть и другие на первый взгляд пугающие вещи. Но когда я со товарищи писали Законы гоблинов, мы возможно просто немножко увлеклись реконструкцией империй древности - воплощением тех знаний про империи, которые сохранились и показались правдоподобными в океане противоречащих друг другу и здравому смыслу исторических трудов. А теперь что-либо менять уже не хотелось - играя, мы свыклись с этими Законами и даже в некотором роде полюбили их. Тем более, что в игре я стал императором. А императорство - это моя 'маленькая' слабость.

Я, естественно, не продумывал этого всего в тот момент. Все-таки на другой чаше весов стояла угроза смерти, моей и многих других людей, неожиданно принесенная вторгшимся врагом. А смерть всегда пугала почти бессмертных жителей Республики. Так что внезапные перемены меня не обрадовали. Но все же тогда я испугался явно меньше большинства жителей Дéмобáрэ.

И вот 'нано'-компьютер постепенно брал под контроль функционирующие системы дома и видеокамеры передали изображение улицы: по ней поспешно ковыляли прочь соседи, изгибаясь под тяжестью не слишком-то (между нами говоря) объемной поклажи - не привыкли к физическим нагрузкам. Транспорта не было видно - видать и впрямь все современные компы приказали долго жить. На город не то чтобы опускалась паника - скорее из города в панике выметались жители. Остатки постигрового тумана постепенно уходили из моей головы и тут вдруг запищал входящий сигнал - другие 'гоблины' тоже на стареньких компах уже были в сети и по привычке обращались ко мне:

- Император, что делать будем? Меня мать в лес тащит, а там эндемичная флора и фауна, я с ними в реале встречаться боюсь, - 'гоблин' Гóрбач, худощавый сутулый подросток лет шестнадцати из центра города, явно ждал, что 'император' Кéлум и в реале что-нить прикажет и все станет просто, ясно и комфортно. Но зато если кризис преодолен, то в спокойной обстановке Гóрбач соображает получше многих.

- Макс, у меня в гараже грузовичок небольшой, коллекционный на базе старого компа. Тот самый. На ходу. - Напомнил Старик, сорокалетний разведенный дядька, еще бóльший барахольщик, чем все остальные из нашей компании.

- Кéлум, не молчи, - в голосе Берсерка явственно проступал страх, но это обычно лишь сбивало окружающих с толку. Если ты напугал Берсерка, то лучше спасаться бегством. Ведь выбивать этот страх из себя Берсерк будет ударами по твоей печени. Да и внешность соответствовала: красно-рыжая всклокоченная шевелюра, лицо как из попсового фильма про викингов, только бороды не хватает, ростом даже чуть повыше меня.

Люди, столь разные в реальном мире как мы и по возрасту, и по характеру, и по профессии, могли сдружиться в одну компанию только в сети. В сети, где можешь узнать толком, кем является твой собеседник, и через несколько месяцев общения, и еще позже. Но к тому времени реальный облик виртуального побратима уже не так важен.

А я, я столько раз пытался доказать им: игра 'Гоблины' настолько сложна, что многие из императорских решений могли бы сработать и в реале, с поправкой на другие сопутствующие обстоятельства, конечно. И вот сегодня, похоже, друзья дают мне шанс проявить себя в ситуации, в которой привычные республиканские образцы поведения утратили смысл.

Я еще не решил, что и к чему, но машина временно отбросила сомнения. И вот уже по моему 'приказу' со всех концов города 'гоблины' бежали к двухэтажке Старика. На улицах до одиноких путников никому не было дела, полицейские убегали в лес еще быстрее остальных жителей. Ведь поступая на службу в правоохранительные органы, никто не собирался рисковать собственной жизнью, на то были роботы.

Только в погоню за Гóрбачем, как я скоро узнаю, устремилась мать, дородная женщина бальзаковского возраста. Не знаю, было ли распространено такое в древние времена, но в наши дни бывало и так: женщина отстранялась от любви к 'зрелым представителям противоположного пола' и полностью сосредотачивала (в измененном виде, естественно) нерастраченные чувства на единственном ребенке - здесь я не имею в виду никаких физических сексуальных извращений. И вообще, что мне до той женщины, но каково приходилось ее сыну, ведь наказывать детей по современным законам нельзя, но зато можно держать под гнетом попыток постоянной мелочной опеки! Альтернатива же, когда нет отца, - детдом.