Владислав Выставной - Атомное сердце

Из-под какого-то деформированного пластикового корыта торчала рука.

В общем-то, мусорные транспорты нередко сбрасывали трупы и человеческие останки в самых замысловатых сочетаниях. Здесь, в пространствах Вольных миров, ничего не стоило вот так, запросто, свести счеты с недругом, сунуть труп в помойный бак, отправив его, таким образом в круиз на счастливую планету под названием Яма.

Так что само по себе тело не слишком волновало Копателей.

Их поразил скафандр.

– Смотри-ка! Это же «гиперэластик», – потрясенно произнес Сморчок, – огромных денег стоит!

Он скосился на Одноглаза и добавил обиженно:

– И почему – снова он? Ну, почему не я его нашел? Это просто жуткая несправедливость…

– Ну-ка, помогите! – скомандовал старый Ши.

Копатели навалились, приподняли засыпанное мусором корыто. Другие быстро выдернули тело.

Сморчок, присев на корточки, жадно рассматривал находку.

– Жаль только, испорчен, – сказал он. – Видишь, дырка от пули?

– Ничего, можно подлатать, – возразил Одноглаз. – Это же отличная вещь! Эта штука спасет твою шкуру, даже если кончится воздух!

– Как это?

– Мгновенный анабиоз. Не спрашивай подробностей – сложная технология. В общем, скафандр – мой…

– Погоди-ка… А ведь внутри кто-то есть!

– Конечно! «Гиперэластик» не держит форму, без содержимого – просто тряпка… Вытряхнем покойника – да и дело с концом…

– А ты что-то говорил про анабиоз…

– Хм… Говорил. Но посмотри – дыра прямо на уровне сердца. Наверняка грохнули наповал… Но тело, вроде, в сохранности…

– Погодите-ка… – в разговор вмешался Ши. – А что это за огонек?

На уровне груди, рядом с пробоиной от пули, алел красный индикатор с надписью на едином.

– «Жизнедеятельность законсервирована», – прочитал Сморчок. – Как это?

– Значит, он еще жив… – удивленно произнес Одноглаз.

– Кто жив? Покойник? – переспросил Сморчок и недоверчиво скосился на тело. – А вы уверены?

– А давай толкнем покойника Живодеру? – предложил кто-то. – Он любит копаться в мертвяках… Глядишь – и вправду оживит!

– Погодите! – возразил Одноглаз. – Ну, а если он действительно его оживит? Что же – скафандр ему отдавать? Зря я, значит, столько в этом дерьме рылся?!

– Ну, мы же не душегубы какие! – воскликнул Сморчок, радуясь перспективе насолить сопернику. – Конечно – отдадим скафандр покойнику…

– А ну, тихо! – оборвал спор старый Ши. – Значит, решим так: Покойника – Живодеру, Одноглазу – скафандр. Это его находка по праву! А с Дока потребуем компенсацию: мы ж ему почти живое тело поставили для опытов…

– Тогда с Живодера – банка дистиллята по справедливости! – заявил Сморчок, подхватывая тело под руки.

– А ну, держи крепче! – пробурчал Одноглаз, недоверчиво косясь на Сморчка. – И смотри – не повреди мой скафандр…

Мах очнулся от нестерпимого холода и страха. Этого просто не передать словами – даже ему, выходцу из Ветви Сильных, не преодолеть этого страха. Запредельный ужас норовил утащить его куда-то «за», в мир, где живым нет места…

Страх вдруг ушел. Остался только холод. Следом медленно, очень медленно стала возвращаться память. Он, стертый уже из списка живых, снова становился самим собой.

Память возвращалась с конца – как в прокрученном в обратную сторону образном фильме.

Сначала была Боль – невыносимая, разрывающая сознание боль в груди.

Затем выстрел – из массивного пистолета, всосавшего пулю в ствол, аккуратно поместившего ее в гильзу и отправившего обратно в обойму.

Затем удивление: откуда у этого человека земное оружие?

Все, на этом память давала сбой.

Над головой был грязный потолок и раздражающе яркие лампы. Мах застонал и попытался подняться. Тело отказывалось слушаться. С ним происходило что-то странное – словно дергали изнутри миллионами тонких нитей. Боль…

– Э, друг мой! Да ты, никак, в себя приходишь? – раздался довольный голос. – Ай, да молодец! Ты думаешь – это ты молодец? Нет, это я молодец!

– Кто… ты? – прохрипел Мах.

Зажужжал привод – и потолок сместился, показав часть стены и незнакомое ухмыляющееся лицо. Человек был в прозрачном, но явно не первой свежести, медицинском облачении, под которым, к тому же, виднелась довольно-таки грязная одежда. Незнакомец продолжал скалиться, хотя лицо его было изрядно заляпано запекшейся кровью. Впрочем – как и руки…

– Можешь считать меня своим новым родителем, – усмехнулся человек. – Хотя большинство негодяев с этой планеты зовут меня Живодером. Это не вполне справедливо, хотя и не лишено основания…