Владислав Выставной - Атомное сердце

Но смех Маха не был вызван страхом.

Это была ненависть. Настолько лютая, жгучая, что сердце, колотившееся в безумном темпе стало сбоить, захлебываться, раскаляться…

– Тебе, гад, не понравится мой способ! – неистово заорал Мах.

И бросился на Кормчего – просто с голыми руками.

Он не успел добраться до врага.

Слишком сильна была его ненависть.

Слишком сильно он хотел защитить друзей, свой дом, свою маленькую планету, успевшую стать родной.

Такой ненависти не выдержит даже атомное сердце.

Что-то тонко лопнуло в миниатюрном реакторе.

И странная, невыразимо приятная теплота хлынула в грудь, наполнив ее бесконечным счастьем…

Панель управления озарила вспышка – яркая, немедленно приглушенная автоматикой каравеллы.

Все вздрогнули, молча переглянулись.

Все, кроме Гора. Он молча смотрел под ноги.

Сейчас не нужны слова. Все понятно без них. Как было ясно с того момента, когда Мах ушел на встречу с чудовищем.

– Эй, ребята, – раздался взволнованный голос Прыща. – Наши варвары, эти, сукины Сыны Неба ушли! Ушли с Бастиона!

– Куда ушли? – не понял Зиг.

– Куда? В пустыню, наверное. На Марс.

– Но там же не выжить! Зачем?

– Наверное, умирать… Да вы на боевые схемы гляньте: армада будто потеряла управление!

– Флагман! – ахнул Живодер. – Центр грохнули!

Он осекся, глядя на Гора.

Но тот будто ничего не слышал.

Он думал.

Надо было радоваться за то, что они живы, что они, вроде бы, чудом отбились от кошмарного врага…

Но Гор лишь жалел о том, что не отправился вместе с Махом. Может тогда, вдвоем, они сумели бы пробиться, свалить этого монстра! Вдвоем они обязательно справились бы – и Мах был бы сейчас жив…

Это только слова. И, наверное, не слишком справедливые.

Ведь Мах один сделал то, что не смогли мощные боевые корабли.

Поджигатель смотрел на панель управления с двойственным чувством.

Конечно, он не довел задуманное до конца. Может быть, просто не настало время.

Но инстинкт вовремя подсказал: здесь больше ловить нечего. Так иногда случается. Просто карты легли не в его пользу.

Однако ему есть, что предъявить Стратегам: варвары вернулись в Галактику – и значит, приоритет на стороне силы. Снова будет строиться флот, и карты сдавать снова ему – отвечающему за безопасность Конгломерата.

Рогги Бур мрачно улыбался: так или иначе, он добился не только этого.

Мах, правая рука Мима, мертв. И на этот раз не воскреснет.

Можно было, конечно, прикончить Зига и эту девчонку. Но это было бы слишком для одного раза.

Пусть они возвращаются, делая Мима счастливее…

И – слабее.

Ведь после всего того, что случилось, Мим потеряет еще одну частичку уверенности.

Это особое искусство, особое изощренное удовольствие – заставить врага мучиться, как можно дольше. Он заставит умирать Мима медленно – клеточка за клеточкой.

Самый верный враг этого заслуживает…

На боевой схеме рассыпались ударные порядки Дикого флота. Армада медленно отползала к границам Солнечной – как приглушенная рыба. Сыны Неба получили неожиданный и крайне неприятный удар. Прямо в сердце. Однако не стоит думать, что на этом они остановятся.

Рогги Бур задумался, прислушался к своим ощущениям.

Судя по особому, уже не привычному, душевному вакууму, Чаша разрушена. Это ничего не значит. Просто там, в глубине Бездны, будет созданная новая. Не принять ли участие в ее создании? Ресурсы Стратега не имеют границ. А вот влияние на Сынов Неба просто необходимо усилить – пока они не пришли в себя от шока.

Слишком уж они спонтанные – испортили все дело…

– В прыжок, Мах, – приказал Рогги Бур.

– Принял, Стратег! – голосом Маха ответила яхта.

Неубиваемый Мах мертв – но даже мертвым, бледной матрицей личности, он останется здесь, в оболочке сервера яхты – в качестве последнего сувенира Чаши.

Поджигатель не мог отказать себе в таком изощренном удовольствии.

Ближний круг собрался в командном зале, молча следя, как одна за другой исчезают с большой панели метки варварских кораблей.

Беспощадный, непобедимый враг уходил, забрав свою жертву.

Защитники Бастиона ликовали. Им нельзя запретить радоваться – чудо избавления от неминуемой гибели слишком велико, чтобы омрачать его разными «но».

Мим прекрасно понимал это. Он бы и сам радовался вместе со всеми. Только чувствовал, что та часть души, что отвечает за радость, сгорела в последнем ударе атомного сердца Маха.

Инла робко взяла его за руку.