Дэвид Эннендейл - Мефистон - Властелин Смерти

Щёлк. Щёлк. Щёлк.

Последние кусочки тёмной мозаики падают на свои места. «Да, — говорит голос, тектоническим шёпотом, — они заточили меня здесь ценой собственной свободы. Они оставили мне свой пустой корабль как игрушку, и свои души для просвещения. Они увидели истину, в конце концов. Они стали судьбой твоего ордена. Разве ты не видишь этого? Разве мы, в конечном счёте, не носим одну и ту же броню? Кровь за кровь, Мефистон. Кровь к крови».

В этот момент он думает, что нашёл меня. Дорожный рокрит исчезает прямо передо мной, вместо него открывается мерцающая каверна, стрелой указывающая на меня. Секундой позже из-за угла появляется Думбрид. Он вновь медлит, и я успеваю задуматься, почему он не атакует сразу. «На колени, Кровавый Ангел, — говорит он. — Преклони колени и стань победителем».

Неужели поработить меня настолько важная задача, задумываюсь я, что он не убил меня до сих пор? Похоже, что целью его кампании было заполучить меня, нежели убить. Но, внезапно мне в голову приходит другая мысль. Возможно, что дело не в его нежелании убивать меня. Возможно, он думает, что не способен убить меня.

Если так, то думает он правильно. Он стоит в каменном каньоне Векайры. Он не нашёл меня, он пришёл прямиком в мою ловушку. «Я не встану на колени, — отвечаю я ему, — и всё же буду победителем». Я начинаю атаку. Я разрываю материю по обе стороны от князя демонов, прямо под фундаментами ближайших к нему башен. Миниатюрные штормы убитой реальности врываются в бытие, кружащиеся вихри уничтожения. Они разрушают фундаменты башен. Здания падают, наклоняясь в мою сторону. Они скользят вперед на своих цокольных этажах, сохраняя устойчивость в первые секунды своей гибели. Затем их структурная целостность разрушается. Великолепные готические проемы окон закрываются как ослепленные глаза. Аркбутаны падают, корпус внезапно становится мягким. Форма полностью утрачивается, и Думбрида погребают под собой падающие горы.

Я не рассчитываю на то, что мой враг погиб. Я начинаю проталкивать оба вихря сквозь груды щебня. Я буду водить их из стороны в сторону, уничтожая всё, пока они не пожрут тело монстра. Голос его затих. Я заставлю замолчать его навеки.

Передний склон взрывается. Я отшатываюсь, накрытый градом обломков. Думбрид вырывается из развалин. Он вновь ревёт, и теперь этот рёв бесконечен, он дает волю своей злобе, пока пожирает тело своего врага. Он стреляет из болтера. Я пытаюсь противостоять снарядам, но это всё равно, что пытаться отразить метеоритный шквал. Моих усилий хватает лишь на то, чтобы меня не превратило в биологический кисель, но меня отбрасывает в стену позади меня, которую я пробиваю собственным телом. Из моей брони выламываются куски величиной с кулак.

Я вскакиваю, стряхивая оглушение, но Думбрид уже здесь. Он проламывается сквозь стену и хватает меня. Он швыряет меня о землю с силой достаточной для появления кратера в мраморном полу. Он вновь хватает меня и швыряет в сторону внешней стены, прошибая ещё одну дыру. Снаружи всё затянуто чумой варпа, город разносит эхо рычания князя демонов. Огонь и строения слились воедино. Трещины стали пастями. У лавы появились руки. Воздух горит и истекает кровью. Цвета размазываются и смываются со всего вокруг, и всё, что претендовало на существование, превращается в рёв слепой ярости. Думбрид высоко поднимает меня и держит, словно жертву для бурлящей в небесах тьмы. В ответ тьма распахивает ревущую пасть. Внутри неё сущее и забвение ведут борьбу друг с другом. Созидание и разрушение стали единым целым, бесконечный драконий огонь, изливающийся всепоглощающей энергией.

«Он не сдастся! — кричит Думбрид своему тёмному богу, — он и ему подобные черви недостойны ваших милостей. Пусть он будет пожран!» Небеса становятся ближе. Нет. Это мы взлетаем. Столб лавы несет нас прямиком в зияющую в небесах пасть. Я встречу свою смерть в челюстях неистового Хаоса.

Только этого не будет. Варп принадлежит мне. Тьма принадлежит мне. Я повелеваю разрушением. Я — Властелин Смерти, и власть моя — безгранична. Когти Думбрида вцепились в моё тело, пробив броню, но они не сдерживают мою волю. Я погружаюсь в хаос. Я вижу кое-что, отличающееся от бесформенной текучей злобы, в которую погружается Паллевон. Это целеустремленный гнев. Достаточно сильный, чтобы сокрушить адамантий. Чистый. Праведный. Это — ярость Кровавых Ангелов. Сражаясь с кровопускателями, они становятся источником огромной, прекрасно сформированной энергии гнева. Он настолько силен, настолько логичен по своей природе, что удерживает реальность вокруг поля битвы в стабильности. Думбрид использовал его против нас, его воплощенное воспоминание копило мощь, как аккумулятор, пока она не прорвала барьер между варпом и реальностью. Но этот гнев не принадлежит ему. Но, в отличие от меня, он об этом не знает. Он мой по праву рождения, пусть я далёк от него. Я понимаю его природу. Я сражался с его самым разрушительным воплощением. Но я остаюсь в стороне. Существо, которым я являюсь, которое разобщило меня с моими братьями, позволяет видеть мне гнев со стороны. Я вижу облик коллективной ярости Кровавых Ангелов. Я хватаю её.