Александр Зорич: Клад Стервятника

Я стоически активизировал ПДА и сунул руку сталкеру под нос.

— Видишь «Входящие»? Вот твоя мессага. А вот — твоя же, только предыдущая. Найдешь десять различий?

Комбат внимательно изучил собственные письма на экранчике моего ПДА. Потом внимательно посмотрел на меня.

— Слушай, Гош, так ты ведь еще ничего не знаешь? Точно?

Я очень не люблю, когда разговор начинается с таких предисловий. Это верный признак того, что сейчас будет озвучена какая-нибудь Очень Большая Хрень. И она почему-то непременно должна касаться меня.

— Я ничего не знаю, Комбат, — замотал я головой. И знать не хочу, мысленно добавил вдогонку.

— Два дня назад Стерх сгинул. На сей раз уже не как бывший сталкер. А как темный сталкер, — уточнил Комбат. Особо нажав на слово «темный».

Тут я решил немного помолчать.

Бывают такие новости, которые нужно предварительно переварить. А потом выслушать еще раз пять подряд. А лучше — все десять. Для закрепления усвоенного материала!

— Что значит «сгинул»?

— У темных это значит — развоплотился. Говорили, в последние дни он был очень плох.

— Стерх? — на всякий случай уточнил я.

— Очень, очень плох, — участливым тоном повторил Комбат. — Особенно последние дни.

— А теперь? — упрямо гнул я.

— Теперь ему хорошо. Наверное.

Комбат возвел очи к потолку бара, а потом вдруг неожиданно врезал своей правой лапищей мне по плечу. Я даже охнуть не успел.

— Стерха больше нет, Трубач! Ты свободен, понимаешь? Труби теперь сколько влезет.

— А деньги?

— Деньги твои, — подтвердил Гордей, который быстрее моего сориентировался в ситуации. Правда, он уже минуту как начал зачем-то внимательно изучать окрестности собственной задницы. Как будто заприметил поблизости скорпиона.

— Так что же получается? — прошептал я. — Долга на мне больше нет? Я свободен от своих обязательств?

— Йес, сэр! — рявкнул морским пехотинцем уже основательно «подлеченный» Гордей. — Гуляй, рванина!

Он неверным движением пошарил вокруг себя и требовательно воззрился на меня, все еще ошалевшего от невероятного известия.

— Кстати, а где мой золотой микрофон? Мы желаем петь! Маэстр-р-ро — музыку!!

Было всего пять часов пополудни — время для «Лейки» почти неурочное. Готовящийся начать вокальную карьеру Гордей под пристальным наблюдением своего лечащего врача Комбата временно закончил принимать лекарство — исключительно для голоса! — которое ему периодически смешивал здешний знатный фармацевт Любомир в большом медицинском шейкере. Я же распаковал кофр с клавишами и два баула, доверху набитых аппаратурой.

Мой стол в углу сцены, справа от стойки, за время нашего отсутствия покрылся тонким слоем нежной пыли. Я размашисто начертал на ней пальцем коронку, подписал внизу «ПАНК-РОК — КОРОЛИ!», полюбовался на дело рук своих, вспоминая молодость. И — уничтожил все влажной тряпкой.

Взгромоздить на стол «Ямаху», раскрыть ноутбук и включить пульт — дело двух минут. Все было как раньше, но для меня все теперь казалось другим. Сегодня я сам заказывал себе музыку. Себе и Гордею, разумеется.

В бар тем временем потянулся заинтригованный народ. В основном наш брат-сталкер, всегда нутром чующий дармовую выпивку. Но были и какие-то пришлые, мне незнакомые. Пробыв в Зоне меньше недели, мне казалось, что я отсутствовал в «Лейке» полгода. Но теперь я тоже был сталкер, пусть и по-прежнему незадачливый и бедовый.

— Если ты сейчас же мне не подыграешь, я тебе мозг откушу, — неверным голосом промямлил Гордей. Господи, и когда он уже успел так набраться!

— Давай пой уже, — ответил я ему, подстраиваясь в тональность. И взял на «Ямахе» первый рояльный аккорд из разряда тех, которые старые ресторанные лабухи испокон веку называют «зовущими».

Гордей перехватил микрофон, страдальчески закрыл глаза и тоненько вывел жалостливым голосом:

— Погоди, я встану на подпевки! — решительно подсел к нему Комбат. Тряхнул хаером, и они, обнявшись крепче двух друзей, дружно вывели повтор:

Дальше они уже пели на пару, поочередно, хотя и не всегда покуплетно выхватывая друг у друга микрофон. И к ним понемногу присоединялся сводный хор самых рьяных завсегдатаев сталкерского бара.