Анна Калинкина: Метро 2033. Хозяин Яузы

Пост представлял собой кучу мешков с песком, образующих завал высотой в человеческий рост. Оставлен был лишь узкий проход, перегороженный калиткой. Охранники – стриженые братки в спортивных костюмах и тапках на босу ногу – как всегда, коротали время, дуясь в карты. Федора они знали – примелькался. На спутника его покосились оценивающе, но ничего не сказали.

Миновав блокпост, Федор и Серый углубились в туннель, ведущий к Таганке. Туннель был сухой, кое-где горели лампочки, но Федор все равно невольно прислушивался – не раздастся ли посторонний звук, означающий присутствие еще кого-нибудь – человека или зверя.

– Слышь, а правду болтают про Мертвый перегон? – спросил вдруг попутчик.

Федор досадливо поморщился. Не любил он разговоров в дороге. Так вот отвлечешься, потеряешь бдительность – тут-то и начнется.

– Что болтают? – неохотно переспросил он.

– Ну, что там людоеды живут?

– Там не только людоеды, – сухо сказал Федор, – там такая дрянь водится, что никому не советую повстречаться.

– А ты там бывал, что ли?

Федор всегда жуткое место обходил стороной, но сознаваться в этом не стал.

– Мало ли где я бывал, – уклончиво сказал он. – Лучше болтать поменьше, а по сторонам глядеть почаще – целей будем.

Серый, видно, понял намек и замолчал, обиженно засопев.

Федор вздохнул облегченно, когда дошли до Таганской-радиальной. На очередном блокпосту у них проверили документы и пропустили на станцию.

Таганская-радиальная не так уж отличалась от Китай-города – была она тоже облицована светлым камнем, массивные четырехугольные пилоны, словно бы опоясанные полосками коричневого мрамора, слегка расширяющиеся вверху, перемежались прямоугольными проемами. Станция не блистала чистотой, мраморная облицовка кое-где отлетела, потолок был закопчен. Был здесь и свой рынок, хоть и поменьше, чем на Китае, а остальную часть станции занимали жилые палатки.

Федор и его спутник, не задерживаясь, прошли в конец, спустились по эскалатору, над которым свисало белое полотнище с коричневым кругом – флаг могущественной Ганзы. Здесь их поджидали сытые пограничники в сером камуфляже. Документы тут проверяли куда более тщательно, долго разглядывали, чуть ли не обнюхивали, и наконец, нехотя вернули, не найдя, к чему придраться. Не напрасно Федор все-таки себе сталкерские корочки оформил, ох, не напрасно. Даже на поверхность пару раз ради этого поднимался, хоть и чувствовал себя там очень неуютно. Дело того стоило – теперь даже на Ганзу, куда попасть было очень сложно, его беспрепятственно пропускали.

У Серого, как оказалось, были такие же корочки, и им, наконец, разрешили пройти. Федор тактично старался не заглядывать краем глаза в документы спутника. Он почувствовал удовлетворение и вместе с тем легкий укол совести: сам-то он знал, что сталкер из него на самом деле никакой. Нет уж, пусть другие, кому жизнь не дорога, рискуют здоровьем и жизнью, выходят на бой с мутантами, упаковавшись в химзу и противогазы, ради неизвестно какой добычи. А ему эта сомнительная романтика не нужна – он лучше будет здесь, в метро, помогать людям решать их проблемы. И пусть те, кто знает, чем он на самом деле зарабатывает, за глаза презрительно кличут его челноком, барыгой – это дело тоже непростое, легким его считают лишь никогда этим не занимавшиеся.

Таганская-кольцевая прямо-таки ослепляла своим великолепием, блеском и чистотой. Не зря, ох не зря так тщательно охраняли вход пограничники Ганзы. На пилонах светлого мрамора выложены целые картины – на голубом поле в круглых рамках портреты героев древности, украшенные цветочками, листочками и еще какими-то штучками. Таганская славилась своим госпиталем, но была здесь и еще одна достопримечательность, привлекавшая посетителей – большую часть станции занимал знаменитый гостиничный комплекс в северной части зала. Два длинных блока, разделенных проходом в центре, состояли из множества одноместных и двухместных кабинок, собранных из разноцветных пластиковых панелей. Были даже четырехместные номера – для тех, кто мог себе это позволить.

– Случалось здесь жить? – спросил Серый.

– Да останавливался как-то, – небрежно бросил Федор.

– Вот охота была, – буркнул Серый. – Пять патронов в сутки – а за что? Стенки-то пластиковые, все слышно. Койки узкие, жесткие, матрасы тонкие. По мне, так баловство одно, только патроны переводить.

– Чудак-человек, – покачал головой Федор. – Ты ж тут платишь не только за койку.