Хироси Сакурадзака - Все, что тебе нужно – это убивать

— Не, он реально задрал нос, засранец! Не хочет понимать нормальных шуток про начальство! Уж я-то таким не буду, когда состарюсь, точно?

— Надеюсь.

— Блядь, блядь, блядь! Весь день к хуям!

Всё разыгрывалось именно так, как я помнил.

Следующие три часа семнадцатый бронепехотный занимался физподготовкой. А потом еще полчаса, измученные, мы слушали лекцию какого-то комиссованного офицера, чья грудь ощетинилась слоем медалей, пока нас наконец не распустили. Но и потом у меня в ушах звучали его угрозы выщипать нам волосы на жопах. По одному. Железными манипуляторами бронекостюма.

С каждой минутой сон все меньше мне казался сном.

Есть такое упражнение, как изометрическое статическое отжимание от пола. Вы отжимаетесь и остаётесь в этом положении.

Звучит просто, но это не так. Вы чувствуете, как ваши руки и пресс дрожат, и в конце концов теряете чувство времени. После того, как насчитаете примерно тысячу овец, прыгающих через забор, вы будете умолять об обычных отжиманиях. О чём угодно, кроме этого. Ваши руки не приспособленны быть колоннами. Мускулы и суставы должны сгибаться и разгибаться. Сгибаться и разгибаться. Звучит прекрасно, стоит подумать об этом. Но вы не можете думать об этом, так как вам станет ещё хуже. Вы колонны, слышите меня? Колонны! Прекрасные прочные колонны.

Мускулы — не самое важное для носителя бронекостюма. 30 или 70 килограмм может поднять обычный человек, но если наденет броню, каждая его рука сможет поднять 370 килограмм веса. Что нужно, так это выносливость и контроль — способность сохранять позицию без единого движения мускула.

Изометрическое отжимание отлично подходит для этого. «Китайский стульчик» ничуть не хуже.

Некоторые люди утверждали, что изометрические отжимания стали любимой формой повышения дисциплины в старых Силах Самообороны Японии после отмены там телесных наказаний. Мне было трудно поверить, что эта практика прожила достаточно долго, и её взяла на вооружение Броневая Пехотная Дивизия. Силы Самообороны Японии присоединились к Объединённым Силам Сопротивления до того, как я родился. Но кто бы не придумал эту практику, надеюсь он умер медленной и мучительной смертью.

— Девяносто восемь!

— ДЕВЯНОСТО ВОСЕМЬ! — дружно крикнули мы.

— Девяносто девять!

— ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТЬ!

Уставясь в землю, мы рявкали вместе со строевым. Пот заливал глаза.

— Восемьсот!

— ВОСЕМЬСОТ!

Да пошёл ты!

Наши тени были четкие и ясные под палящим солнцем. Флаг роты реял и трепетал над полем. Ветер, обдувающий тренировочные площадки, пах солью, оставляя солёный слой слизи на нашей коже.

В середине этого огромного тренировочного поля, 141 человек 17-ой роты Броневой Пехотной Дивизии совершали изометрическое отжимание. Три командира взвода стояли также неподвижно, как и их люди, каждый перед своим взводом. Наш капитан смотрел на эту сцену из тени казарменной палатки с гримасой. Рядом с ним сидел бригадный генерал из Генштаба. А тот генерал, который открыл свой рот и затеял этот фарс, вероятно, смаковал сейчас зелёный чай в офисе с кондиционером. Гнида!

Генерал был посланцем небес. Это существо сидит на золотом троне, выше, чем я и Йонабару или Феррел, выше, чем лейтенант, командующий взводом, выше, чем капитан, командующий нашей ротой, выше подполковника, командующего батальоном, выше полковника, командующего нашим полком, выше самого командира базы. Генералы были богами базы «Цветочное шоссе» и всех, кто тренировался, спал и срал в её стенах. Будучи так высоко, они казались далёкими и нереальными.

Генералы не крали ликёр. Они рано ложились, рано вставали, всегда чистили зубы после каждой трапезы, никогда не пропускали утреннего бритья. Чёртовы мессии. Генералы шли в бой, навстречу смерти, с высоко поднятой головой и спокойно. И всё, что для этого им было нужно — это сидеть в Нагано и чертить планы битв. Один приказ от них, и нас, смертных, на передовой погонят как пешек по шахматной доске, навстречу ужасной судьбе. Хотел бы я увидеть хоть одного из них среди нас, в этой грязи. У нас, тут внизу, свои правила. Вероятно, поэтому они держатся в стороне. Если бы хоть один из них показался на горизонте, я бы проследил, чтобы шальная пуля занесла его в список павших героев. Это была наименее злодейская мысль из тех, что мелькали в моей голове, и, узнай о которой, меня бы немедленно расстреляли.

Офицеры в палатке были не единственными наблюдателями нашей пытки.