Гарри Гаррисон - Стальная Крыса спасает мир. Ты нужен Стальной Крысе

Я скользил по воздуху, и вот лунный свет отразился от гладкой поверхности, которая шла полосой через лес. Сквозь деревья я опустился на землю. Ветки пропускали достаточно света, и не нужен был фонарик, чтобы найти дорогу. Последние несколько метров я шел с особой осторожностью. Дорога была пуста в обе стороны, и ночь тиха. Я наклонился и пощупал покрытие. Оно состояло из сплошного белого твердого вещества, не металла и не пластика, в котором прощупывались песчинки. Малоинтересно. Держась поближе к краю, я пошел пешком в направлении города, замеченного ранее. Медленно, зато экономится заряд гравитатора.

То, что случилось дальше, могу приписать только своей рассеянности, усугубленной усталостью и незнанием этого мира. Мысленно я был с Анжелиной, с детьми, с друзьями из Корпуса, и все они существовали только в моих воспоминаниях, не более реальные, чем персонажи прочитанного романа. Мысль эта очень меня удручала, и я не отогнал ее вовремя, так что внезапный рев моторов застал меня совершенно врасплох. В тот момент я огибал небольшой холм – с обеих сторон поднимались крутые откосы. Мне бы сообразить раньше, что на этом повороте можно влипнуть, и принять соответствующие меры. Теперь же, пока я раздумывал, подняться мне вверх по склону на гравитаторе или еще куда-нибудь деться, из-за поворота показался яркий свет, и рев стал громче. В конце концов я просто нырнул в придорожный кювет, лег и сжался, закрыв лицо руками. Одежда на мне была нейтрального темно-серого цвета, неприметная на земле.

Захлебывающийся рев прокатился мимо, яркие огни метнулись по мне и пропали. Когда они проехали, я сел и посмотрел вслед четырем странным машинам. Детали были размыты, я ведь видел только силуэты на фоне их фар, но они показались мне очень узкими, вроде моноциклов, и у каждого сзади светился красный огонек. Шум моторов затих, послышалось звериное завывание сигналов, визг тормозов. Они замедляли ход. Должно быть, увидели меня.

Трескучие, льющиеся звуки эхом отдались в ущелье, а огни описали полный круг и двинулись ко мне.

Если сомневаешься, дай другому сделать первую ошибку – это старый мой девиз. Можно попытаться бежать, забраться наверх или взлететь, но вдруг у этих людей есть оружие? Тогда я стану хорошенькой мишенью. А удастся уйти – привлеку внимание к этому району. Лучше поглядим, кто они такие. Повернувшись к ним спиной, чтобы огни не слепили мне глаза, я терпеливо ждал. Машины с рокотом подкатили и выстроились вокруг меня полукругом. Моторы кашляли, фары слепили глаза. Я сощурился и вслушался в странные звуки, которые водители издавали при разговоре. Ни одного слова разобрать не удалось. Похоже было, что мой костюм находят экзотическим. Наконец они вроде бы договорились – мотор одной из невидимых машин заглох, а ее водитель вышел на свет.

Мы обменялись взаимно заинтересованными взглядами. Он был пониже меня, однако металлический шлем в форме ведра прибавлял ему роста. Шлем был усеян заклепками, а на макушке торчала длинная пика, безобразная, как и весь его наряд: сплошной черный пластик с блестящими кнопками и пряжками, а уж верхом вульгарности был стилизованный череп с костями у него на груди, утыканный какими-то фальшивыми драгоценностями.

– Кризл пртцблк? – сказал он крайне оскорбительным тоном, выпячивая челюсть.

Я улыбнулся, дабы показать, какой я добродушный, дружелюбный парень, и ответил как можно вежливее:

– Мертвый ты будешь еще противнее, чем живой, поганец, а ты им скоро станешь, если будешь так говорить со мной.

Он, похоже, удивился и провякал еще что-то столь же неразборчивое. К нему подошел другой, в таком же наряде, и указал на мою руку. Все посмотрели на мой ручной хронометр, и раздались пронзительные крики, сначала заинтересованные, потом злые – это я спрятал руку за спину.

– Прабл! – сказал первый головорез, шагнув вперед и протянув руку. Из другого кулака со щелчком выскочило сверкающее лезвие.

Этот язык я понимал и улыбнулся. Они – люди непорядочные. Вряд ли здешний закон поощряет вооруженное ограбление прохожих. Теперь я знал правила и мог играть.

– Прабл, прабл? – вскричал я, отпрянув, и будто в отчаянии воздел руки.

– Прабл драбл! – мерзко ухмыльнулся верзила, подскочив ко мне.

– А вот тебе прабл! – С этими словами я вскинул ногу и лягнул его в запястье.

Нож улетел во тьму, а парень завопил от боли. Вопль перешел в затихающее бульканье – это я ткнул вытянутыми пальцами ему в горло.