Колин Глисон: Маскарад с разоблачениями

Даже ощущая руку Филиппа на талии и утешительное тепло его пальцев на своей ладони, Виктория невольно следила глазами за лютнистом в маске. На нем была надета изумрудная рубаха с золотистой накидкой. В такой яркой одежде трудно затеряться в толпе.

В последний раз она видела Себастьяна Виже в «Серебряном кубке». Принадлежавший ему паб располагался в опасной близости от Сент-Жиля. Клиентуру составляли главным образом вампиры, хотя захаживали и отважные или неосведомленные смертные.

Себастьян каким-то образом распознал в Виктории венатора и не скрывал, что очарован. Потом тот момент в его кабинете…

— Вы так молчаливы, дорогая, — прервал ее воспоминания Филипп. — Надеюсь, мое появление не нарушило ваших планов, записанных в бальной карте? Хотя я должен признаться, что готов отстаивать свое право на вальс с вами. Или, смею надеяться, вальсы?

Виктория виновато улыбнулась. Она не раз отказывала ему или прерывала танец, когда долг призывал ее выследить и проткнуть вампира.

— Вальсы. Я с радостью принимаю множественное число, если вы не вздумаете похитить драгоценные шпильки из моей прически. Я, сэр Робин, наслышана о проворстве ваших пальцев.

В его глазах блеснуло одобрение.

— Как я имел смелость признаться, ваше величество, меня влекут не драгоценности.

— Что же вы цените выше? — спросила она, забывая о Себастьяне Виже, вампирах и обо всем, кроме склонившегося к ней высокого мужчины.

— Нечто бесконечно более ценное и восхитительное…

В этот в высшей степени неподходящий момент Виктория ощутила знакомый холодок в затылке. Она знала, что причина ледяного покалывания не сквозняк. Чутье венатора предупреждало, что рядом вампир.

Проклятие!

Решив на время забыть о предупреждении, Виктория скромно отвела глаза от теплого взгляда Филиппа. Он уже поцеловал ее однажды и ясно давал понять, что надеется на повторение.

— Вот как? — машинально ответила она, облизнув губы, и только потом заметила его внимательный взгляд.

Щеки у нее потеплели, сердце забилось чаще. Как странно: сталкиваясь с неумершими демонами, она была свободной и бесстрашной, а рядом с влюбленным в нее мужчиной чувствовала себя не в своей тарелке.

— Сдается мне, вам жарко в этом тяжелом платье, — продолжал Филипп, крепче обнимая ее за талию. — Не выйти ли нам на воздух полюбоваться луной?

Ей именно этого и хотелось, а еще найти тихий уголок, где можно поцеловаться. Однако чувство долга высоко держало свою уродливую голову, и Виктория не могла позволить себе забыть о присутствии неумершего. Нельзя было терять время, потому что вампир мог — или могла — увлечь за собой жертву.

— Я бы с удовольствием полюбовалась садом леди Петронильи, в июне он так хорош. Но, споткнувшись, я оборвала оборку на юбке и хотела бы сначала зайти в комнату отдыха. Возможно, ее смогут починить.

На миг в его глазах мелькнула досада, но Виктория ласково улыбнулась:

— В саду будет совсем темно, и я боюсь порвать ее еще сильнее.

Упоминание темного сада и улыбка, которая сопровождала эти слова, немного успокоили Филиппа.

— Хотите пить? Пока вы занимаетесь платьем, я мог бы принести лимонад.

Виктория весело улыбнулась. При первой встрече Филипп, узнав, что все ее танцы расписаны и второго раза не будет, подал ей лимонад. С тех пор это стало их тайной шуткой.

— В самом деле, мне было бы очень приятно.

К тайной радости Виктории, вальс закончился. Как только они с Филиппом выбрались на край танцевальной площадки, она выскользнула из его рук и повлекла свои неуклюжие юбки в сторону дамской комнаты. Но едва он отвернулся, сменила направление и смешалась с маскарадной толпой.

Виктория еще не настолько освоилась с чувствительностью венатора, чтобы определить, на каком расстоянии находятся вампиры и сколько их. Макс и бабушка Евстасия уверяли, что со временем она этому научится, а пока холодок подсказывал лишь, что неумерший близко.

Поскольку никто не мог войти в дом без приглашения, Виктория допускала, что он или она скрывается под маской, притворяясь одним из приглашенных. В таком случае распознать злодея будет еще труднее.

Она протиснулась между молочницей, позванивавшей двумя, к счастью пустыми, ведрами, и одетым в камзол Ромео и вдруг нос к носу столкнулась со златовласым лютнистом.

— О милый венатор, — мурлыкнул тот, подхватывая ее под руку, — я счастлив, что вы последовали за мной. Не уйти ли нам потихоньку, чтобы закончить дискуссию, начатую в «Кубке»?