Александр Шакилов - Мы – мутанты

– Сынок… сыночек… – только и смог выдавить из себя.

По щекам моим побежали слезы. Еще крепче зажмурившись, я вытер влагу ладонями.

– Край, ну это уже не смешно! – в голосе Милены прорезалось раздражение. – Открывай глаза уже!

– Нет! Ни за что!

И тогда галлюцинация врезала мне по щеке крепкой ладошкой. Удар был в точности такой же, как у моей супруги. От неожиданности я открыл-таки глаза – и увидел сначала разъяренную Милену, а потом хохочущего Патрика.

Оказывается, дражайшая моя супруга решила сделать мне особый подарок на день рождения. Она знала, что подрядчики, которые занимались обустройством клуба, работали не шатко, не валко, поэтому блондинка придумала план, согласно которому клуб «Янтарь» должен был открыться в мой праздник, и потому подрядчиков следовало уволить и нанять других людей.

Но сюрприз не может стать таковым, если его сделать явно.

Сюрприз обязан быть тайным.

Но как провернуть аферу с клубом, чтобы я не узнал?..

Милена поступила так, как никто другой на ее месте не додумался бы, не рискнул.

Она более чем правдоподобно имитировала разрыв со мной. В этом ей помог Турок, сделав фальшивые фотографии. Все наши сбережения она забрала, это были якобы алименты. На самом же деле деньги ей были необходимы, чтобы довести до ума клуб в рекордные сроки, то есть чтобы нанять крутейших спецов, которые за две копейки работать не умеют.

И она буквально напичкала алкоголем нашу квартиру, наше семейное гнездышко.

Бутылки были везде: в холодильнике, под столом, у дивана, в ванной у рукомойника и даже в сортире. Я просто не мог не заметить хотя бы одну. А уж в том, что я буду в шоке из-за того, что жена меня бросила, и захочу залить горе огненной водой, Милена ничуть не сомневалась. Недельный запой Макса Края – давно завязавшего, кстати! – входил в ее планы. Таким образом она собиралась устранить всякую вероятность моего присутствия на строительном объекте, то есть в клубе.

Мало того, она даже потратилась на билеты на самолет и подкупила кассиршу-блондинку, чтобы та оформила посадку на тот самый злополучный «Боинг», хотя, конечно, на самом деле ни ее, ни Патрика на самолете не было.

Ее расчет был на то, что Максимка Краевой помчится в аэропорт и, узнав, что его семья упорхнула в дальнее зарубежье, либо отправится следом, либо психанет и вернется домой, где, обнаружив филиал ликеро-водоч-ного магазина, нырнет в спиртовые глубины. А она, любимая моя женщина, тем временем займется подготовкой подарка, то есть клубом.

Согласитесь, ни одна вменяемая баба не способна на такое из любви к своему мужчине. Но кто сказал, что я женился на ней, после того как навел справки о состоянии ее здоровья?!

В итоге сюрприз Милены едва не стоил мне жизни, ведь я поперся сначала на Полигон, а потом вообще вознесся на МКС. Но самая прекрасная блондинка на свете никогда не обращала внимания на подобные мелочи. Главное – все закончилось хорошо. Главное – она смогла меня удивить. Да еще и как!..

– Да, Макс?

– Да, любимая!

А с самим собой, повторюсь, я не встретился потому, что меня другого в этом времени попросту не было. Я ж после падения самолета будто выпал из жизни, и неделю отсутствовал, потому что сместился по временной шкале, побывав на Полигоне. Так что пространственно-временные коллапсы – это штука крутая, мало изученная, пусть научники по сему поводу репы чешут, им за это деньги платят.

– Любимая, а самолет зачем было гробить?

Честное слово, я не удивился бы, сообщи мне Милена, что это было частью ее плана.

– Макс, ты что, всерьез считаешь, что я на такое способна?

Я предпочел не отвечать.

– Самолет – это не я, это еще надо узнать, кто и зачем… – нахмурилась моя благоверная.

Похоже, у нее были кое-какие мысли на этот счет, которые мне следовало узнать. Но меня отвлек Патрик:

– Папочка, я тебя люблю сильно-сильно!

Я протянул сыну его машинку. Правда, колеса были отдельно, а осей вообще не было, но Патрика это не смутило. Приняв свою гонку, он с серьезным видом кивнул, будто в ином состоянии и не ожидал ее увидеть.

– Дорогой, скажи, тебе хоть чуть-чуть понравилось?

Я поцеловал ее в губы, потом Патрика в щеку и расхохотался.

В груди у Нуцала будто разожгли костер, чтобы потом пожарить на углях мясо молодого барашка. Было больно, очень больно. Рана, которую он, как настоящий мужчина, даже мысленно называл царапиной, на самом деле была чуточку серьезней.