Андрей Ерпылев - Песчаная война

Ничего. Все равно беглецы поплатятся за свои преступления. Теперь-то их точно нельзя упускать живыми. Из-под земли достать и в землю зарыть. Пусть день, ладно, два, и дело будет сделано. Далеко не уйдут, и уже никакая подготовка отдельных лиц помочь им не сможет. С ними женщины, а с подобной обузой быстро не уйдешь.

Дикари. Нормальные профессионалы давно бы бросили всех лишних, и у них был бы весьма неплохой шанс. Умные цивилизованные люди всегда думают лишь о себе, идиоты же корчат благородных. На том и горят.

Хорошо иметь дело с примитивными существами. Их просчитать легче. Никуда они не уйдут от встречи. А там заранее ясно, кто кого…

Обе машины постарались поставить так, чтобы вечерние тени с имевшихся здесь скал полностью накрывали их. Хоть какая-то защита от разведки с воздуха. Людям тоже было рекомендовано держаться тени, да они и сами не желали вылезать на солнце. Последний участок марша выдался очень тяжелым для всех. Будка грузовика была переполнена людьми и вещами, люди толком не отошли от картины разгрома и изуродованных разорванных тел, единственная дверь в задней части не позволяла всем покинуть автомобиль в случае налета, да и духота внутри была еще более несносной, чем снаружи. Теперь беглецы пытались отойти от всего сразу: изматывающей жары, невольного страха, тяжелых переживаний. Исключением являлись лишь те, кто ждал возвращения пропавшей барбухайки и тайно корил себя за добрый порыв. Им-то приходилось думать, а еще – постоянно наблюдать, не пылит ли пустыня. Пылила слегка от ветерка, срывающего песок с верхушек барханов, но ждали-то иного.

– Остаемся здесь до темноты, – распорядился Вояка. – Люди могут спать. Днем больше передвигаться по возможности не будем.

– Ночью тоже ехать удовольствие маленькое, – буркнул Владимир. – Застрянем где… Пропадут ведь ребята…

Он с плохо скрытой неприязнью покосился на Руслана. Чеченец очень хорошо проявил себя на берегу, только по-хорошему надо было ехать с этими ранеными ему. Мусульманин мусульманина тронет вряд ли. А вот русских могли принять за врагов. Но ведь не вызвался же! Предпочел оставаться со всеми.

Об иных вариантах задержки – попали под бомбежку или нарвались на спецназ, думать не хотелось. Тогда уж лучше египетская тюрьма. Из нее рано или поздно выйдешь, а вот…

Александр и Руслан помалкивали. Прочих, как водится, на совещание не пригласили. Впрочем, совещанием назвать происходящее можно было лишь с натяжкой. Так, обмен мнениями. Никто не возражал против лидерства Вояки. Просто понимали, насколько тяжелая ноша отвечать за все и за всех.

– Можно взять джип и попытаться смотаться до города, – после долгой паузы предложил Александр. – Хоть узнаем об их судьбе. А дальше – по обстановке.

– Например? – жестко спросил Вояка. – Не забывайте: с нами женщины. Проводить в подобных условиях какие-то авантюрные операции мы не имеем права.

Возразить было нечего. Двое – не два с половиной десятка, среди которых бойцов почти нет.

– Если все будет хорошо, сегодня за ночь преодолеем большую часть пути. Или остановимся на светлое время, или пойдем до конца. Завтра-послезавтра должны пересечь границу. Оставим там всех, потом кто хочет, может вернуться со мной, – все же снизошел до пояснения Вояка.

– Я, разумеется, – вздохнул Александр.

Возвращаться ему очень не хотелось.

– Я тоже, – неожиданно вызвался чеченец. – Втроем все сделаем. Не мужчины, да?

И немного колебался Владимир. Тяжело, когда руки связаны семьей, и ты элементарно обязан вернуться. К жене, дочерям… Но и своих бросать не годится.

– Троих хватит, – Александр прекрасно понимал проблемы друга. – Не воевать же…

Его настроение повысилось, едва узнал о грядущем возвращении. Все равно с Диной ничего не получится. Могло бы, нет, вопрос иной, однако смешно, когда ухажер едва не вдвое старше объекта воздыханий. «Что толку в этих молодых мужчинах?» Пой сколько угодно, себя не обманешь. Здоровье не то, даже непонятно, насколько его еще хватит, контузии и ранения не проходят бесследно, даже тяги к публичным развлечениям, всяким дискотекам, концертам, компаниям давно нет. Что он может дать? Почти ничего, кроме заботы, а молодым этого мало. Значит, честнее будет не добиваться ничего. Может, хоть помянет когда добром, вопреки женской привычке вспоминать о мужчинах исключительно плохое.

Но так хотелось бы быть рядом…

– Опять летают, – слова Руслана вернули на грешную землю.