Андрей Ерпылев - Песчаная война

То ли от паров выпитого (покойный каптер египетской базы либо не был мусульманином, либо был, как вся эта братия, ярым куркулем), то ли от бьющего в лицо ветра свободы мысли беглецов в первый раз за много дней отклонились от темы выживания. И если вопрос о названии суденышка был решен практически мгновенно – что может быть важнее «Надежды» для людей, практически с ней распрощавшихся? – то второй по значимости вызвал яростные споры.

Дело в том, что флагшток на корме свежеокрещенной «Надежды» до сих пор пустовал, и какой флаг должен был занять вакантное место, никто не знал. Вернее, знали все, но у каждого был свой, отличный от других вариант. Красно-бело-черный египетский триколор, хотя этих флагов, новеньких и упакованных в целлофан, в рубке обнаружилось аж целых пять штук, даже не обсуждался: плыть под флагом страны, едва не отнявшей жизнь, не хотелось никому. Но это осталось единственным согласием по данному вопросу. Одни стояли за бело-сине-красный российский флаг, другие – за чисто красный, советский, кто-то в одиночестве предлагал белый, а Игорь отстаивал голубой флаг ООН, за что Сергей тут же презрительно обозвал его голубым.

– Ты еще радужный предложи, – отмахивался он от возмущенно тычущей его в бок кулачком раскрасневшейся супруги. – Как у этих пи…ров европейских!

Сам он почему-то настаивал, чтобы на флагштоке был поднят всамделишный Веселый Роджер.

В споре не принимали участия лишь Вояка, оккупировавший радиорубку, и Руслан, который, как только увел в недра корабля свою измученную Земфиру, больше не показывался обратно.

– Ну почему Веселый Роджер, почему? – Игорь тоже был красен, хоть прикуривай. – Флаг ООН все знают и никто не отважится стрелять по кораблю под ним…

– Клали они с прибором на твою ООН! – орал в ответ Сергей. – Вон в Палестине войска ООН полста лет стояли, а их все мочили, кому не лень!..

И неизвестно, сколько бы продолжался еще этот бесплодный, в общем-то, спор, если бы как-то все вдруг не заметили, что чеченец давно уже возвратился, но не спешит примкнуть к спорящим, а, расстелив на палубе какую-то белую тряпку и придавив ее по углам автоматом и магазинами к нему, чтобы не сдувало ветром, что-то малюет, едва не высунув от усердия язык.

– Только сур из Корана нам еще не хватало, – буркнул Сергей, поднимаясь с места.

Спорщики столпились за спиной у Руслана, но тот не взвился по своему обыкновению, а только как-то странно посмотрел на них через плечо, не прекращая работы.

Он малевал на белом полотнище вовсе не арабскую вязь.

И даже не полумесяц – символ своей веры.

На белой ткани отчетливо проступал темно-синий косой крест.

Андреевский флаг…

«Гости» пожаловали, когда казалось, что все беды уже позади.

– Может, пронесет? – Побледневшая Анна мертвой хваткой вцепилась в рукав мужа. – Мимо пролетят, а?

Четверка самолетов не известной еще принадлежности показалась со стороны египетского берега, неразличимого из-за бившего в глаза предвечернего солнца. Намерения их были более чем прозрачны: разбившись на пары, они ложились на боевой курс, и цель их была одна-единственная на всей обозримой водной глади…

Оцепенев, беглецы наблюдали за их эволюциями, понимая, что на этот раз смерть, вроде бы отставшая, догнала их, и теперь ей, костлявой, осталось всего ничего – сделать один ленивый взмах своей косой, собирая щедрый урожай. Кое-кто уже крестился, бормоча непослушными губами молитву…

– Пронесет? – вырвал рукав из рук жены Сергей. – Хрен там пронесет! Только и я им живым не дамся! За…ли, суки!!! Игореха! Уводи баб в трюм!

– Сережа! Не смей! – повисла на мужике Аня, но он стряхнул ее и, неуклюже оскальзываясь, принялся карабкаться к башенке со счетверенным зенитным пулеметом.

– Руслан! – донеслось оттуда. – Давай ко второму! Да мы их на корм акулам, так и растак!..

– Сережа!!!

Чеченец кинулся ко второй зенитке, но остановился на полдороге. Слепому было понятно, что они не успеют: слишком близко были хищные рыбины истребителей, слишком быстро они двигались. Вот сейчас из-под крыльев ринутся к замершей на сверкающей глади моря скорлупке стремительные щупальца ракет, полоснут по всему, что останется на поверхности после губительных взрывов. Сколько раз он видел нечто подобное мальчишкой. Правда, в родных горах, на суше…

Он не поверил своим глазам: самолеты, как на параде, синхронно взмыли, нарисовав в небе четырехлепестковый цветок.