Андрей Ерпылев - Песчаная война

Сейчас бы автомат! Мысль была непоследовательной, однако втайне Игорь продолжал завидовать вооруженной части туристов. Оказывается, мужчина при оружии выглядит гораздо солиднее. Да и женщины смотрят иначе. Но «калашниковы» разобрали люди служившие, знающие, как пользоваться прославленным русским изобретением. Остальным, правда, показали пару раз сборку-разборку да некие общие правила и тем ограничились. Все равно толком учить некогда, а война любит лишь профессионалов.

Почему-то Игорю вдруг подумалось: а если Вику укусил какой-нибудь скорпион? И сейчас девушка лежит, посиневшая от яда. Хотя кто-то из старших и говорил, будто укусы не смертельны, хотя и чрезвычайно болезненны и вызывают затем жар и прочие неудобства, но жизнь остается, однако наставления забылись, а в памяти уцелел лишь некий штамп.

Мысль была страшной. Погибнуть где-то в середине пути от нелепой причины и банального невезения. Не повезло же Татьяне! Только там случайная пуля, здесь – случайный укус.

Дрему словно сдуло. Голова варила не слишком, сказывалась жара, а ноги уже словно сами несли туда, где скрылась случайная подруга. Не бегом, бегом перемещаться Игорь сейчас был не способен, и даже шаг был не слишком быстрым, да и пойдешь здесь быстро, когда вокруг песок!

Кто-то из туристов чуть приподнимал голову, смотрел, кто это идет, и тут же закрывал глаза. Свой. Какая разница, куда и зачем? Значит, человеку надо.

Один бархан, другой… Какая-то скала, зубом торчащая посреди пустыни. Куда же удалилась Вика? Стыдливость стыдливостью, но зачем так далеко?

Вдруг не было никакого скорпиона? Просто девушка заблудилась. Пустыня везде одинаковая, ни дорожек, ни указателей. Может, вернуться и позвать хотя бы Серегу? Он ведь как-то умудряется ориентироваться посреди песка и скал. Не ровен час, сам заплутаешь в двух шагах от общей группы. Наверное, Игорь так бы и сделал, только вдруг стало стыдно: мужчина, и сразу просит помощи там, где по идее обязан справиться сам. Хоть попытаться справиться. Сколько тут до места привала?

Вику Игорь увидел за следующим песчаным холмом. Девушка стояла вполоборота к нему, и вид у нее был весьма испуганным. Немудрено. Прямо против нее застыл солдат, один из тех, кто сопровождал туристов, и вид у него был явно не хороший. Он тянулся к женщине со вполне определенными намерениями, руки уже почти у майки, а Вика даже не пятилась, застыла, словно кролик перед удавом.

Появление нежелательного свидетеля было замечено сразу. Вика радостно встрепенулась, солдат же чуть повернулся и красноречиво положил руку на автомат. Молодые люди поняли движение правильно. Во всяком случае, Вика так и не бросилась к Игорю, хотя в первый миг явно собиралась, а парень встал и лишь смотрел на руку военного.

Может, надо было вести себя наглее, но если солдат вдруг выпалит сдуру? Будет он отвечать или нет? Судя по виду, колебаться абориген явно не станет.

Вдруг стало страшно. Настолько, что пропали силы на любой шаг, вперед ли, назад. В далекой Москве Игорь казался себе довольно крутым. Во всяком случае, порою, пусть не часто, доводилось драться, и ничего, прочь не бежал. Иногда давал кому-нибудь, иногда получал сам, обычное дело. Но там у противников не было оружия, даже ножа. Куда рыпнешься против автомата? Пока окажешься рядом, изрешетят, набьют свинцом. Зачем только отправился на поиски подруги?

Парень даже не испытал неловкости перед девушкой. Страх элементарно забил все прочие чувства, лишил каких бы то ни было мыслей. Абориген осклабился, понял это звериным чутьем, даже, кажется, хотел прогнать чужака прочь, только вдруг, убежав, тот поднимет тревогу? Ствол автомата совершил полукруг, уставился на Игоря, а вторая рука египтянина несколько раз махнула сверху вниз.

Может, ноги Игоря просто ослабли, не выдержали веса тела, согнулись сами, и парень медленно опустился на колени. Пот обильно тек по лицу, откуда только в теле взялась лишняя жидкость, руки стали подрагивать, и лишь где-то в глубине сознания промелькнула мысль: поступать надо не так.

Резкий металлический щелчок раздался совершенно внезапно для всех присутствующих. Три пары глаз невольно повернулись в направлении звука, скрестились на вершине холма, где одиноко застыл Вояка. Правая рука лежит на висящем через плечо автомате, во всем облике какое-то спокойствие и уверенность в себе.

– Я, кажется, говорил: далеко от расположения никому не отходить, – спокойно объявил Вояка. На египтянина он не смотрел. Но почему-то при этом чувствовалось: стоит последнему совершить хоть одно резкое или угрожающее движение, и немедленно последует выстрел. Последний для похотливого солдата.