Сергей Мельник - Месть

Солнечный лучик рассветного мягкого солнышка шкодным рыжим котенком проскочил в мою комнату, воровато оглядываясь по сторонам, пробежал по ковру, перелез через спинку кресла и лишь после этого взобрался ко мне в постель, теплой лапкой поглаживая мне лицо.

Больно. Нос не дышит. Похоже, перелом, все ноет и как-то дергает. Провожу языком во рту, с печалью недосчитываясь передних двух зубов на верхней челюсти. М-да уж, спасибо, капитан, на всю жизнь теперь красавцем беззубым оставил!

— На меня смотри, — подал голос Гарич, который, оказывается, сидел в кресле, вытянув свои ноги и сложив руки на груди. — Очухался?

— Пока не знаю. — Тело слушалось с трудом, кое-как склонив голову набок, встретился с его колючим и злым взглядом.

— Скоро три года, как я встретил тебя, кем бы ты ни был. — Поднявшись с кресла, начал он. — Не сразу, нет, не сразу мы с Энтеми поняли, что ты не тот, за кого себя выдаешь. И это было нашей ошибкой, то, что мы пошли на поводу своих мыслей, наших надежд и глупого желания быть хорошими для людей на этой земле, которой мы оба в свое время поклялись служить верой и правдой.

Он стал прогуливаться по комнате, заложив свои здоровенные руки за спину, а мне лишь оставалось внимать его словам, даже в мыслях не допуская перебить этого великана.

— Знаешь. — Он на секунду замер, поднимая голову к потолку. — Вначале я даже радовался, наблюдая за тем, что теперь здесь появился новый, умный, рачительный хозяин, пусть даже и самозваный. Что греха таить, настоящий Ульрих был хоть и молодым, но уже законченным подонком, в те дни мы со сквайром даже обрадовались вашему приходу.

Он подошел к окну, поворачиваясь ко мне своей широкой и мощной спиной, замолкая на какое-то время, видимо собираясь с мыслями.

— Твой поступок это предательство по отношению ко мне. — Он все так же стоял, не поворачиваясь. — Это неуважение всего рода Рингмар, это неуважение всего рода Ол'Рок.

— Мое бесчестие это ничто по сравнению со смертью Дако! — Я также отвернулся от него. — Мне жаль, капитан, что я вовлек вас в это дело, не подумав наперед, но хочу вам сказать, что мне совершенно наплевать на клятвы и обещания, данные преступникам! В память о старике, в память обо всех погибших я совершил то, что совершил, и поверьте, сделал бы это еще не раз и не два!

— Ты поклялся! — он перешел на крик, стремительно подходя ко мне. — Ты дал слово и нарушил его!

— Да, демоны тебя подери! — взорвался в ответ я, тоже начиная орать на него. — И горжусь этим!

— Ты предал меня и всю мою семью! — Его кулаки сжались в громадные кувалды. — Ты, жалкий идиот, обесчестил всех нас из-за своей глупой жажды мести!

М-да уж, все как всегда. Каждый стоит на своей стороне и смотрит под своим углом. Сколько раз я сам так же кричал, говоря: «Ты идиот, и вся твоя жажда глупой мести ничтожна перед здравым смыслом»? А в итоге?

— Ни дня! Слышишь? Ни дня я более не проведу у тебя на службе! — Сверкнув злостью во взгляде, он достал из-за пояса одну из своих перчаток, бросив ее мне на постель. — Я более не капитан вашей гвардии и бросаю вам вызов на дуэль! Сохрани эту перчатку, и если в тебе останется хотя бы капелька уважения к тому, что ты есть, то в день твоего совершеннолетия мы встретимся и скрестим мечи, чтобы рассудить, на чьей же стороне была правда!

Бах!

Как только дверь не слетела с петель? Я вновь остался в одиночестве, пытаясь успокоиться и прийти в себя. Как же некрасиво получилось, опять все сыпется из рук. Это же Гарич, моя правая рука, вся моя сила, мой кулак, как же теперь без него?

— Ну что, живой? — Дверь тихонечко скрипнула, пропуская внутрь старушку Априю. — Получил уже от капитана?

— Получил. — Я кивнул в сторону лежащей на кровати перчатки. — Вон лежит, ждет своего часа.

— Дела. — Она подняла перчатку, покрутила перед носом, после чего отнесла и положила на стол. — Боги милостивы к тем, кто умеет ждать, возможно, к тому времени, когда придет время ее вновь доставать, все изменится и позабудется.

— Возможно. — Я жестом позвал ее, чтобы помогла слезть с кровати и влезть в новое кресло. — Не знаю, и не буду загадывать, еще слишком много дел, а времени мало. Нам до наступления дождей следует еще много чего здесь сделать.

Да, дел было невпроворот. Один только уход Гарича был серьезным ударом мне под дых, капитана здесь знали, уважали и любили, посему найти подходящую кандидатуру на его место было делом чрезвычайной важности. Ну и нелегкой задачей, в конце концов решенной банальным переводом Семьдесят Третьего на эту должность.