— Таких вещей? — огрызнулся Валериан, встав с кресла и бросив свой бокал в огонь. — Прояви хоть немного гребаного уважения!
Бокал разбился, и алкоголь с ревом вспыхнул рубиновым пламенем.
— Ты вообще хоть что-нибудь чувствуешь к людям? — крикнул Валериан. И только после того, как слова слетели с его языка, он понял, что он говорит, и кому он это говорит.
Валериан засмеялся.
— О чем я говорю? Конечно, не чувствуешь.
Во время этой вспышки гнева Арктур оставался неподвижным. Он просто стоял, убрав руки за спину.
— Пустая растрата хорошего портвейна, — сказал он. — И, насколько я могу судить, хорошего бокала. Я думал, что научил тебя не показывать свою злость. Особенно, когда это не служит никакой цели.
Валериан глубоко вздохнул и, отвернувшись от отца, направился к встроенному в стену бару. Различные солодовые напитки и его любимый портвейн скрывались там от внимания возможных отравителей зеркальным стеклом, снабженным непробиваемым энергетическим полем. Энергетический барьер был установлен по приказу его отца, поскольку любой, кто интересовался династией Менгск, знал об их пристрастии к дорогому алкоголю.
Валериан несколько секунд изучал свое отражение. Затем протянул руку и нажал на медную кнопку, чтобы отключить силовое поле. Белокурые волосы обрамляли симпатичное, почти красивое лицо. В его чертах безошибочно просматривался лик отца. Но если лицо Арктура было жестким, то чертах Валериана присутствовала мягкость, доставшаяся ему с генами матери.
Полноватые губы, глаза, цвета грозовых облаков, способные приманить птицу с дерева. Гладкая кожа фарфорового цвета и благородные черты лица. В свои двадцать один, он был красивым молодым человеком и прекрасно знал это. Хотя делал все возможное, чтобы скрыть свои достоинства за ширмой скромности. Что, конечно, лишь способствовало разжиганию интереса у противоположного пола.
Большой палец несколько секунд удерживал кнопку в нажатом положении. Встроенный ДНК-ридер [1] ДНК-ридер — устройство для считывания и идентификации ДНК человека, с целью контроля за безопасностью объекта.
зафиксировал событие в базе данных сервера здания и провел идентификацию юноши. Валериан не чурался "хай-тек" достижений современной цивилизации, однако он терпеть не мог эти самые достижения, в любых их проявлениях.
Еле заметное колыхание воздуха послужило единственным признаком отключения защитного поля. Валериан открыл стеклянную створку и налил две порции спиртного. Себе, как обычно, золотистого портвейна, отцу — красного марочного вина безумной стоимости.
Валериан вернулся к огню. Его отец занял второе кресло. Уперев клинок эфесом в подлокотник, Арктур принял стакан от Валериана и кивнул в знак благодарности.
— Успокоился? — спросил он сына.
— Да, — сказал Валериан.
— Хорошо. Не пристало Менгску открыто демонстрировать свои мысли.
— Правда?
— Да, — сказал Арктур. — Когда люди думают, что знают тебя, они перестают тебя бояться.
— А что если я не хочу внушать страх? — спросил Валериан, откидывая фалды мантии и присаживаясь напротив отца.
— Предпочел бы, чтобы тебя любили? — вопросом на вопрос ответил Арктур и сделал небольшой глоток портвейна.
— А если и то и другое?
— Это невозможно, — сказал Арктур. — И, предупреждая твой следующий вопрос, скажу сразу; лучше внушать ужас, чем быть любимым.
— Ну, это тебе лучше знать, — ответил Валериан.
Арктур засмеялся, но в смехе не было ни капли тепла.
— Я твой отец, Валериан, и второсортные издёвки не изменят этого. Я знаю, ты меня не любишь, как сын должен любить отца, но это меня мало заботит. Однако, для того чтобы идти по моим стопам, тебе придется быть жестким.
— А что если я не хочу быть твоим преемником?
— Это не обсуждается, — отрезал Арктур. — Ты Менгск. Кому еще им быть?
Валериана охватила злость.
— Даже если этот Менгск, по твоему собственному мнению, женоподобный книголюб и слабак?
Арктур небрежно взмахнул рукой.
— Это слова, скоропалительно произнесенные много лет назад, — сказал он. — Ты уже доказал, что я ошибся тогда, так что тебе нужно двигаться дальше. Подсчет моих промахов не дает тебе права на поблажки.
Чтобы скрыть недовольство, вызванное упрямством отца, Валериан пригубил портвейна. Прежде чем проглотить, он посмаковал во рту ароматическую жидкость. Краем глаза он следил за Арктуром, который, пользуясь паузой, осматривал комнату и висящее на стенах оружие. Тема оружия была одной из немногих тем, на которую отец и сын могли нормально поговорить. Без опасений услышать в ответ претензии или всплеск раздражения.
Читать дальше