Василий Воронков - Лидия

Я подошёл к двери и упёрся в неё ладонями, не слишком понимая, чего хочу добиться. На двери не было ни кнопок, ни панели для магнитного ключа, и она так вызывающе контрастировала с оглушающей белизной камеры, что казалось, будто бы её установили недавно, превратив это пустое обтекаемое помещение в наглухо закупоренную тюрьму.

— Я в тюрьме? — крикнул я потолок, но мне никто не ответил. — Я могу узнать, в чём меня обвиняют? Лида тоже здесь?

Череп на кронштейне не двигался. Свет, яркий, не имеющий источника, обжигал мне глаза.

Мне вдруг захотелось сорвать с кронштейна эту уродливую башку, разбить её об обжигающе-холодный пол, выломать потухший электрический глаз, но кронштейн был слишком высоко, и я никак не мог до него дотянуться. Меня затрясло — то ли от холода, который передавался всему телу через босые ноги, то ли от беспомощной ярости на своих тюремщиков, наблюдающих за мной как за подопытным муравьём.

Я обхватил себя руками, вернулся в противоположный конец комнаты и уселся на кровать, подобрав под себя промерзшие ноги.

И тут я вспомнил.

Что-то плотно оттягивало правый карман моих брюк. Угловатый предмет. Пластиковый куб, непонятная игрушка. Я запустил руку в карман, и в тот же момент ослепший череп, не совладав с приступом электронного любопытства, выдвинулся вперёд на кронштейне, а его единственный глаз медленно зажегся, просыпаясь ото сна.

— Что? — сказал я. — Всё ещё здесь? Может, начнёте, наконец, отвечать и на мои вопросы?

Череп кивнул, словно соглашаясь, и произнёс надрывным голосом:

— Поднимитесь! Поднимитесь на ноги!

— В смысле? — не понял я. — Опять?

— Поднимитесь! Поднимитесь! — затараторил лошадиный череп, угрожающе раскачиваясь над комнатой.

Я встал.

— И что теперь? — спросил я. — Снова сесть? Вы можете…

— Спасибо, — перебил меня лошадиный череп. — А теперь назовите своё имя.

— Я уже говорил вам своё имя! — закричал я, с ненавистью уставившись в бесстрастный электрический глаз.

— Назовите своё имя, — спокойно повторил череп. — Пожалуйста.

— Алексей Тихонов, — сказал я. — Пилот-навигатор с Ахилла, двадцать шесть лет. Довольны?

Я поднял голову.

— Алексей Тихонов! — крикнул я. — Меня зовут Алексей! Этого достаточно? Вы довольны?

Череп снова кивнул:

— Сядьте на кровать.

Я продолжал стоять, сжимая в кармане пластиковый куб — как тайное оружие, которое я готовился пустить в ход.

— Сядьте на кровать, — повторил череп. — Пожалуйста.

— А если не сяду? — спросил я. — Что вы сделаете? Снова выключите свет? Взорвёте мне барабанные перепонки своим треском? Мне всё равно! Я не буду ничего делать, пока вы…

— Призываем вас к сотрудничеству, — холодно перебил меня лошадиный череп, и его глаз угрожающе засверкал. — Это в ваших же интересах. Если вы не будете сотрудничать, вам откажут в приёме пищи.

— Мне всё равно! — выкрикнул я, но стоять на холодном полу под пронизывающим электрическим взглядом было невыносимо.

Я обернулся, как бы проверяя, что в комнате ничего не изменилось, залез с ногами на кровать и уселся, прислонившись спиной к стене.

— Спасибо, — сказала голова. — А теперь встаньте с кровати.

Было похоже на то, что я оказался внутри огромного неисправного механизма, повторяющего одно и то же действие до тех пор, пока не кончится ток, или не умрёт единственная подопытная свинка.

Я встал.

— Хорошо, — обречённо сказал я. — Я стою. Что теперь? Назвать своё имя?

Череп застыл на секунду, изучая меня своим немигающим взглядом, а затем отодвинулся обратно к двери.

— Назовите своё имя.

— Алексей Тихонов.

— Сядьте на кровать.

— Меня зовут Алексей Тихонов! — закричал я. — Вы слышите?! Алексей Тихонов! Алексей Тихонов! Я техник-навигатор на…

— Сядьте на кровать, — взвизгнул череп и закачался на кронштейне.

Я вытащил из кармана пластиковый куб.

— Алексей Тихонов, — сказал я и посмотрел на куб; тот был оранжевого цвета. — Алексей Тихонов.

— Сядьте на кровать! — завопил срывающимся на звон голосом череп.

Я подкинул куб в руке — пластиковая игрушка была совсем лёгкой, и я сомневался, что попаду в раскачивающуюся над комнатой металлическую башку. Однако я уже не мог просто подчиняться бессмысленным приказам, надеясь, что у этого механизма когда-нибудь замкнёт электрическую цепь.

Я размахнулся и изо всех сил метнул куб в робота на кронштейне. Куб угодил прямо в горящий красный глаз и, не причинив роботу видимого вреда, отскочил на металлический пол.