Виктор Лебедев - Рожденные ползать

Он немного помолчал.

– Мы должны выполнить это дело, довести его до конца. У нас два варианта: окопаться в бункере и ждать, когда подохнем, либо пытаться что-то изменить. Я не хочу сидеть под землей и дожидаться конца. Немов, – его голос дрогнул, – говорил, что есть выжившие недалеко отсюда, которым нужна помощь.

– Сигнал был из Калуги, – кивнул Данилов.

– Предлагаю туда и отправиться. Если мы остановимся на полпути, притормозим, то выходит, все, что случилось – все это зря. Я не хочу, чтобы так было.

Пал Палыч к предложению отправиться вместе с ними отнесся недоверчиво, мало ли, вдруг супостаты выманить из уютного логова хотят. Он морщился, качал головой, прицокивал языком, словно пробуя предложение на вкус. По всему выходило, что ему лучше остаться за мощными стенами бункера, чем пускаться в приключения, которые могут стоить ему жизни.

– Пал Палыч, ну хоть на мир посмотрите, каким он стал, а то за двадцать лет дальше, чем на несколько сотен метров, от бункера не отходили.

– Стар я, Мишаня, – поскреб бороду мужчина. – Да и что я, мира не видел, что ли. Вы мне лучше сюда телевизор притащите, я на мир на экране посмотрю, мне с лихвой и хватит. Как говорят, рожденный ползать – летать не может. Не хочу пытаться стать тем, кем не являюсь. Наш удел – быть ближе к земле… Да и собаку все же мою дождаться надо, чувствую, вернется она скоро. Надоели, поди, ей уже эти пингвины, – добавил он, подумав.

Разговаривать конструктивно с бородатым было бесполезно. Но попытаться стоило, по крайней мере для очистки совести. Данилов, кажется, даже вздохнул с облегчением, когда Пал Палыч отказался. Хоть и не буйный он, но мало ли что в полете натворит.

В ангаре загрузили дирижабль всем необходимым – в задний отсек кабины сложили запасные баллоны с гелием, канаты, канистры с горючим. Проверили готовность к полету моторных установок, рули высоты, приваренные по бокам пулеметы, осмотрели рубку управления. Затем Данилов с помощью остальных прочно привязал летательный аппарат к креплениям в стене и приступил к наполнению оболочки гелием. Все прошло удачно. Спустя пару часов дирижабль, надежно закрепленный канатами, покачивался в воздухе в полуметре от пола. Больше их здесь ничего не задерживало.

Но Данилов отчего-то хмурился, разглядывал стены, ворота, бросал взгляды на дирижабль.

– Что такое? – встревоженно спросил его Миша, видя беспокойство сталкера.

– Есть проблема – для вывода дирижабля из эллинга потребуется несколько человек. К тому же если боковой ветер будет сильным, возникнут трудности. Нас всего четверо, я за рулем – не в счет. Втроем вы не сможете вывести дирижабль из ангара.

– Что будем тогда делать?

– Есть идея, – Данилов посмотрел на крышу помещения. – Разобрать придется наш ангар. Тогда вертикально взлетим.

– Разобрать? – Миша с сомнением оглядел строение. – Это возможно?

– Думаю, да. Судя по конструкции ангара, должны справиться. Ну, хотя бы попытаемся, а там видно будет. Но лучше бы получилось, остальные варианты выглядят сложнее.

Миша не стал уточнять об остальных вариантах раньше времени, он лишь уставился на крышу, попытавшись представить, как ее можно разобрать.

С крышей ангара справиться оказалось проще, чем ожидали. Строение представляло собой разборную постройку арочного типа и напоминало конструктор. Разъединить легкие алюминиевые листы на полукруглой крыше и скинуть их вниз оказалось посильным делом для четверых мужчин; кое-где болты проржавели, и пришлось изрядно постараться, но работа кипела и споро продвигалась вперед. К концу ночи над ними искрилось сотнями звезд небо, а в ангар без крыши заглядывала желтая луна, сиротливо висевшая на небосклоне.

По меркам Данилова до восхода солнца оставалось еще час-полтора, и оставшееся время они отдыхали, лежа в кабине, заперев дверь. Понятное дело, накануне столь волнующего полета о сне не могло быть и речи. Каждый оказался наедине со своими мыслями. Время, казалось, тянулось бесконечно, как бы Миша мысленно его ни торопил. Не терпелось парню очутиться в воздухе, взглянуть на землю с высоты. Лишь Игорь Владимирович заснул сразу же, и в кабине раздавалось его тихое похрапывание.

Наконец, настало долгожданное утро. Сквозь солнцезащитную пленку на окнах пробились первые рассеянные лучи солнца. Первым подскочил Миша, так и не сомкнувший глаз. От нетерпения он начал трясти за плечо Данилова.