Татьяна Саражина - Под знаком Черного Арахна

Но, вылетели в Одессу не все вместе, — Марине пришлось по срочным делам задержаться в Москве. С ней вместе прилетел уже после Нового года и Елисеев. Поэтому только сегодня удалось собрать всех близких за общим семейным столом. Анна мысленно вздрогнула, поняв, что она и Елисеева уже мысленно включила в состав семьи.

От нахлынувших мыслей ее оторвал гамма-близнец, который объявил всем о том, что они с Мариной на пару-тройку недель слетают в США, где его будущей жене необходимо завершить некоторые формальности, связанные с увольнением с прежнего места работы (при этих словах Андрей Петрович многозначительно хмыкнул, — для него не было секретом, о чем идет речь). Все бурно стали обсуждать, — на какой срок лучше назначить предстоящую свадьбу. Сошлись на апреле-мае, в зависимости от того, как скоро будущей невестке удастся решить все организационные вопросы.

Анна обратила внимание, как мать активно взяла шефство над Игорем, следя за тем, чтобы его тарелка не пустовала: «Ох, мама-мама, ну, явно уже присматривается к другу Алексея, строя планы на будущее». А Тимоня, этот предатель, взобрался на колени Елисеева и трется усиками о его руку. А тому соседство кота явно нравится, — чуть ли не с одной тарелки едят.

За столом, тем временем, между мужчинами разгорелся спор на чисто военную тематику. Обсуждали уже состоявшееся назначение Алексея начальником штаба мотострелковой бригады, наследнице знаменитой гвардейской Таманской дивизии, дислоцированной в Подмосковье. Сравнивали боевые возможности новосозданых бригад и прежних дивизий. Конец спорам положил Игорь, заметивший, что, по его данным, Таманская дивизия вскоре, все же, будет воссоздана в прежнем составе, анев бригадном. Анна абсолютно ничего не понимала в военном деле, но была очень рада за свою невестку, уже невесть сколько времени живущую в разлуке с мужем, и за племянников, которые просто облепили отца.

Вспомнился недавний разговор с родителями, который состоялся сразу же после Нового года после совместного посещения Свято-Ильинского мужского монастыря на Пушкинской, в храме которого уже взрослыми когда-то крестили всех троих близнецов. Поехали в церковь впятером, оставив на хозяйстве невестку с детьми. Там к ним подошел священник весьма преклонного возраста и, обращаясь к Строковым-старшим, заметил: «Я вас прекрасно помню, ведь, это я крестил когда-то вашу тройню. Ого, какими они стали! У вас все в порядке?» И затем добавил: «Не хотите поговорить?». Близнецы отправились в ближайшее уютное кафе, где и ожидали родителей, оставшихся в церкви. Ждать пришлось довольно долго. Андрей Петрович и Елена Семеновна пришли довольно взволнованными. А затем рассказали детям, что родились те с помощью метода ЭКО. Впрочем, Виктор и Алексей и вовсе отнеслись к этому равнодушно, одна только Анна прекрасно представляла, — о чем идет речь. «Отец Павел, еще, когда крестил вас, обратил внимание на вашу странную ауру, но мы тогда ему ничего не рассказали, зная, что православная церковь неоднозначно относится к методу экстракорполярного оплодотворения. А вот сейчас он решил нас успокоить, сказав, что любое живое существо, появившееся на свет, угодно Богу. Ну и долго убеждал нас открыть вам эту семейную тайну», — рассказывал Строков-старший. Алексей тут вспомнил, что нечто подобное об ауре ему говорил священник-армянин в Эчмиадзине при посещении тамошнего храма. Все втроем они быстро успокоили родителей, которые, наконец-то, смогли выговориться.

Когда все начали подниматься из-за стола, зазвонил мобильник Елисеева. Извинившись, тот вышел на веранду для того, чтобы ответить на звонок. Вернулся через несколько минут, изрядно расстроенным:

— Всем привет от Федора Ивановича! И меня срочно вызывают в Москву по неотложному делу. Как мне отсюда добраться в аэропорт?

— Не волнуйся, через полчаса максимум подъедут мои ребята и не только отвезут тебя, но и посадят на ближайший московский рейс, — Андрей Петрович уже достал свой мобильник, — Лена, а ты приготовь Федору Ивановичу наш одесский гостинец, да айвовку не забудь!

Уже прощаясь, Игорь попросил у Анны разрешения ей позвонить, сразу, как она вернется в Москву.

— А номер я ваш знаю, — улыбнулся он, ероша рыжую шерстку прильнувшего к нему Тимки.

Джеймс внезапно проснулся от ощущения чужого взгляда, затем почувствовал на лице прикосновение чего-то противного и открыл глаза. Над ним нависала громадина фаланги, хотя Стюарт мог поклясться, что тщательно запирал свою комнату изнутри.