Николай Трой - Медиавирус

«Это еще кто?»

Прекратив крутить цепочку на пальце, Андрей привычным движением вернул ее на шею. Поправил кулон из почерневшего серебра: тонко, мастерски отлитый череп между скрещенных лопаты и металлоискателя, вписанных в круг. Этот талисман когда-то ему презентовала Ольга – эх, как давно это было! – узнав о его хобби. С тех пор Андрей с ним не расставался.

– Че тут у вас, Галл?!

Из «буханки» Гофман буквально выпал, бросился к Андрею. Тот лишь усмехнулся, глядя на его взволнованное лицо.

– А что не так?

Гофман на полпути ощутил, что тревога напрасна, опасности уже нет, и замедлил шаг. Но на круглом, типично хохольском лице глаза блестели все еще настороженно.

– Я на подъезде видел группу Тесака!

– И что с ними?

Рот Гофмана исказила злая усмешка. Андрей услышал довольное:

– Так ты их не видел? Ох, тебе бы понравилась картинка! Наверное, ур-р-роды, на других копарей наткнулись. Вид у них такой, словно лопатами всю ночь обхаживали!

Андрей пожал плечами. Кивнул на машину:

– Ты кого за собой привез?

Гофман обернулся, заговорил хитро:

– Да тут, камрад, дело к тебе. Оказывается, мля, ты персона знаменитая!

Андрей перебил:

– Что за дело?

– Пес его знает! Он не сказал. Зато бабками светанул – сотку баксов только за то, чтобы я его привез к тебе!

От неприятного предчувствия засосало под ложечкой.

Андрей буркнул зло:

– Ох, Гофман-Гофман, доведет тебя эта жадность… Правду говорят: где прошел хохол – жиду делать нечего…

– Галл…

– Цыц! На лучше делом займись, – он сунул обалдевшему Гофману «люгер». Добавил: – Почисть, погляди, что к чему. Хорошее оружие.

– Вау! Где взял?

– В раскопе, – отозвался Андрей меланхолично. – Тут, как я и говорил, бойник [7]был.

И, уже не слушая восхищенных серенад Гофмана, двинулся к машинам. Тем более что из внедорожника как раз стали выбираться нежданные гости. И их вид Андрею совершенно не понравился.

Япония, Токио

Десятичасовой перелет Москва – Токио завершался. Через полтора часа Данил будет на родине самураев, суси и Resident Evil.

По салону авиалайнера парили рассветные тени, каждая деталь в золотом ореоле была удивительно четкой, контрастной. Звук двигателей давно приелся, воспринимался как нечто естественное, словно пульс. Большинство пассажиров коротало перелет во сне, кто-то наяривал на карманной консоли, один сидел в Интернете, кажется, в довольно скандальной, но стремительно набирающей популярность социально-исторической сети «Слепки».

Несмотря на тишину, Данил все же чувствовал себя скверно. Для социопата оказаться запертым в алюминиевой капсуле вместе с толпой – ад. Единственное, что утешало, это присутствие Дали.

Он перевел взгляд на соседнее кресло, где спала Даля, и окружающий мир сразу куда-то исчез. Осталась лишь теплота в груди и ее образ – спящий ангел. Образ ангела усиливался еще и видом за иллюминатором, где плыли подсвеченные розово-золотым рассветом облака.

Если бы Данила спросили о том, как он воспринял последние изменения в своей жизни, тот бы, не задумываясь, ответил:

– Замечательно!

Далино появление в его замкнутом мире было подобно исцелению слепца. Каждая деталь, любая мелочь вдруг обрела значение. Так, например, его свободный режим бодрствования, не зависящий от времени суток, теперь канул в Лету. Оказалось, что ночью гораздо лучше засыпать, ощущая кожей очень нежное, теплое женское тело, нежели работать; а просыпаясь на рассвете, под аркой серебристой зари, видя на заспанном личике Дали первую улыбку, поневоле улыбаешься в ответ. И тогда уже ничто не способно испортить день.

Данил задумался.

Если забыть об общеупотребительных штампах и клише любовного словаря, как бы он описал Далю? Если бы она вдруг исчезла, разве вспомнил бы он пушистые ресницы и легкую походку?

Пришлось закрыть глаза. Очистить голову от мыслей, сосредоточившись на ощущениях…

На сердце потеплело, когда в памяти замелькали картинки.

Мягкая ямочка на сгибе локтя… уфф! Губы даже складываются трубочкой при одном воспоминании, как приятно там целовать.

Запах волос, кружащий голову… очень женственный животик, где, несмотря на постоянные тренировки, все-таки есть типично материнская прослойка жирка, призванная защитить ребенка от холода внешнего мира… хитрые искорки на дне умных, понимающих глаз… заразительный смех…

Данил открыл глаза и совсем не удивился, почувствовав, что губы сами собой растягивает улыбка. Странно и удивительно все это. И дело даже не в сексуальном влечении. Тут что-то совсем иного порядка. Некое мироощущение, столь же отличное от общепринятого канона «любовь», как сверхскоростная мировая информационная Сеть от древнегреческих гонцов.