Владислав Выставной: Кремль 2222. Транспортное кольцо

Но охотнику нужна энергия. Значит, надо жрать. А значит – охотиться. И эта попытка может оказаться последней. Системы запущены, в расход отправлен последний энергетический резерв, и назад пути нет.

Системы просканировали темное пространство руин.

Вот он – прячется за обрушившимися потолочными балками. Инфракрасное зрение охотника не дает двуногому ни малейшего шанса.

«Мангуст» сжался – и выбросил себя в воздух, как мощная металлическая пружина. Траектория прыжка рассчитана идеально: толчок от одной стены, короткий бросок к поперечной стенке и от нее – прямо на голову оцепеневшей от страха жертве.

В полете жуткая голова с электромеханическими челюстями поворачивается на сто восемьдесят градусов – чтобы не тратить энергию на разворот всего тела. Следом легко проворачиваются на шарнирах лапы – и «брюхо» «мангуста» становится «спиной».

Био тяжело рухнул в центре теплового пятна. Недоуменно повел жуткой башкой, злобно щелкнул острыми клыками. Добыча улизнула. Шам просчитал его действия. Просто «снял» телепатически примитивные мозговые импульсы врага – и сменил укрытие.

Это плохо. Погоня сожрала больше половины энергетического резерва. Добыча не должна уйти.

Взметнулась пыль, брызнула из-под мощных лап каменная крошка. Сначала вверх, по ржавым балкам, срываясь и рискуя рухнуть и заглохнуть навсегда на дне этого каменного мешка. На этом и строился расчет беглеца: тяжелый робот не должен повторить его путь по легким конструкциям. Это верно для любой разновидности био, но только не для «мангуста», чья конструкция взяла лучшее от человека и дикой кошки.

Прыжок. Еще прыжок.

Поверхность.

И звездное небо над головой.

В глубине металлической башки болезненно вспыхнул сигнал тревоги: энергия на исходе. По инструкции следует немедленно найти убежище, перевести системы в режим консервации и остатки энергии перевести на пеленг. По сигналу радиомаяка на него выйдут «свои» – спасатели или ремонтные био…

Чушь. Никто не придет на помощь. Он давно уже не боевая единица, и своих в этом мире нет. Он – хищник. Его задача – нападать, убивать, жрать. И прятаться – от тех, кто крупнее и сильнее его. Потому последние силы и брошены на этот отчаянный рывок.

Один из них должен умереть. И сейчас станет ясно – кто именно.

Тепловой шлейф становился отчетливее. Шам отчаянно пытался запутать след. Бесполезно. Вот он, засел за бетонным блоком. Укол предупреждающего сигнала: оружие!

Загрохотали автоматные очереди. И тут же заткнулись. Кончились боеприпасы или заклинило оружие – уже не имеет значения. Важно, что пули прошли мимо. Да и не боится «мангуст» автоматной пули. Наверное, знал об этом и шам, и стрельба эта была лишь свидетельством полного отчаяния.

Хищное металлическое тело стремительно рванулось к последнему убежищу «загнанного зверя», когда одна за другой стали отключаться системы, переводя электронику в режим экономии. «Мангуст» послал тело в последний прыжок… И тут отключилась волновая защита мозга.

Объективы охотника уже выхватили из мрака искаженное страхом уродливое лицо шама. Но мозг вдруг отказался анализировать сигналы и выдавать команды.

На биоэлектронный разум «мангуста» обрушилось то, чему не нашлось определения в стандартном наборе терминов.

Страх. Многократно усиленный и выброшенный в пространство предсмертный ужас мутанта. Ужас, который мгновенно стал для охотника собственным, настолько мощным и нестерпимым чувством, что скальпелем полоснул по искусственным нервным связям, нарушив работу логических систем.

И тут же схлынул: раздавленный грузом металлического тела со стальными когтями шам испустил дух.

«Мангуст», однако, не спешил расчленять добычу и заталкивать ее в бункер встроенного биореактора. Конечно, стоило поторопиться: системы отключались одна за другой, и вскоре могло не остаться энергии на само усвоение пищи. Кроме того, скоро на запах смерти потянутся падальщики.

Но био неподвижно возвышался над телом жертвы. Затем вздрогнул, словно в недоумении обводя взглядом окружающее пространство – мрачный мертвый остов древнего города. Встроенный синтезатор речи пискнул, зашипел. Могло даже показаться, что застонал – от непереносимой тоски и боли. И впервые за двести с лишним лет надтреснутый синтетический голос глухо произнес:

– Кто я?

Возвращение не было радостным.

Книжник стоял в тени арки, под сводом ворот Спасской башни. Тяжелые железные створы были распахнуты, в глубину древней крепости неторопливо втягивался караван из повозок, скрипящих под тяжестью груза. Ратники из сопровождения с трудом сдерживали радостные ухмылки – дальняя экспедиция удалась, добыча была богатой. Но открытое веселье было бы неуместно: последнее нападение нео едва удалось отбить.