Владимир Стрельников: Обрести свой мир

Гремели раскаты грома и сверкали молнии при абсолютно безоблачном небе. Между полной Луной и яркой хвостатой кометой, огромной, как сама Луна, раскинувшей хвост на все небо, сверкали звезды. Полностью отсутствовало освещение города, заправок и Оренбургского тракта. Стояла, если не считать раскатов, оглушительная тишина. Молчали соловьи, не лаяли собаки. Даже не выли. Не слышно машин. Молчал молзавод. Очень зловещая тишина, аж мороз по шкуре. Снова грохнул разряд небесного электричества, ярко сверкнула недалекая молния. Да что это такое?

Я развернулся и подошел посмотреть на соседей и прифигел. Если сказать более грубо, то будет еще точнее. Соседней половины дома не было, были неровно обрубленные стены. Даже фундамента не было, на его месте росла трава. Вот почему облицовка упала, проволока связующая обрезана. Ладно, хоть крыша уцелела, козырьком нависая над пустым местом. Стропила как скелет селедки, почти смешно. И так до новостроек, четыре дома пропало. На их месте росли деревья. Что за фокусы, Гудини приехал, что ли? Поглядел на улицу, кое-где в окнах домов мерцали свечи и мелькали лучи фонарей. Слава Богу, выжили люди.

Включил Кенвуд, начал вызывать:

— Дим, ответь. Я на связи. Ответь, твою астрономическую душу. Отвечай, мать перемать! — Все же я очень нервничаю. В рации трещали помехи от молний.

— Не шуми, Любка, мы слышим. Как вы, живы? — в обычно спокойном и с ленцой братишкином баске слышалось немалое волнение. Хорошо, додумался за рацию взяться. Впрочем, вместе в одном Связном покупали. — Что вообще стряслось?

— Мы с Алисой и детьми живы, было землетрясение и потом цунами. Не знаю как, не спрашивай. Ты и физик, думай. До вас волна дошла? Как отец?

— Нормально я. — Отец был спокоен. Впрочем, его тяжело удивить и испугать. За сорок лет с лишним летной работы, что только не видел и где только не бывал. И в Ираке, И в Афганистане. — Вы там осторожнее, а то Бог весть что творится. У нас полдома развалило, а вокруг непонятно что, половины домов нет, и деревья какие то. Поможем соседей вытащить и подъедем.

— Ладно, конец связи, у меня зарядки почти нет. Как рассветет, давайте ко мне. По осторожнее с вытаскиванием, берегитесь. Жду. — Надо в автомобиль на зарядку поставить, как заведусь. А то сейчас сядет.

— Любый, ты, где пропал? Не забывай, нам страшно — моя половинка выглянула из окна детской — заходи, давай.

На востоке появилась тоненькая светлая полоска. Я пошел домой.

Через два часа, поспав с часик после сборки и зарядки ружей, я завел Егеря. Воткнул в зарядное гнездо рацию. Волна его слегка захлестнула, но не затронула ни воздухан, ни аккумулятор, ни остальную моторную начинку, в отличие от Оки супруги. Она оставила окна открытыми, и машину залило по самое не могу. Я не большой любитель водить, но сейчас решил проехаться. На соседнем сиденье лежало Бенелли и патронташ, набитый картечью. Разноцветные и разномастные гильзы выглядели яркими игрушками. На них лежали брезентовые рукавицы с красным резиновым покрытием. Переехав первого лежачего полицейского, я остановился, взял их и вылез. На дороге лежало тело женщины. Похоже, ее вымыло волной прям из постели. Или она выскочила и утонула. Перенес ее на обочину. Вроде небольшая женщина была, но поднял ее тело я с трудом. В кювете ручейком бежала вода. Прикрыв ее, чьим-то мокрым одеялом, я поехал дальше. Потом похороню, если родные не найдутся, она уже никуда не торопится. Руки на руле немного дрожали (К концу четвертого дня руки уже ни у кого не дрожали. ) На соседнем перекрестке сбросил скорость и на первой пониженной столкнул бампером крышу с дороги. Через три квартала должен был быть тещин коттедж. Я вылез из машины и смотрел на место, где он должен был стоять. Его не было, соседние были, а на месте тещиного дома росли массивные деревья. Причем очень знакомые деревья-чинары. Или, как их на Украине называют — платаны. Я объехал квартал, но никаких следов тещи с тестем не обнаружил. Слава Богу, остались там, (интересно, где это там?) наверное, и выжили. Даже огород не наблюдался, только большие чинары и грецкие орешины и буки, вроде. Это же три тысячи километров на юг надо, ну полторы минимум, что бы такие леса были. В открытые окна ветер занес запах йода от прелых и влажных листьев прошлогоднего опада. На поперечной улице тоже были большие разрушения, но были и уцелевшие люди. Я остановился напротив таких. Возле соседней калитки на вытянутой и прибитой к забору цепи лежал захлебнувшийся пес.