Кристофер Банч: Крушение звёзд

Их было десять — в пестром камуфляже, грязных, увешанных оружием, пропахших джунглями, где они и торчали последние четверо суток. Сейчас эти люди, скорчившись на дне воронки в метр глубиной, расположенной на краю болота, наблюдали, как мимо движется патруль. Ткань их униформы гасила инфракрасное излучение, делая десятерых недоступными для тепловых сканеров. Правда, нормальному человеку и в голову не могло прийти, что в вонючей болотной жиже может кто-то прятаться.

Наблюдатель обернулся к командиру отряда и, махнув рукой в сторону дюжины защитных куполов, удаленных от них ярдов на сто, изобразил в воздухе вопросительный знак. Женщина-офицер кивнула. Наблюдатель поднял палец — «один патрульный»? Командир отрицательно покачала головой и указала на второго, скрытно следовавшего за первым. После этого, погладив кончиками пальцев боевой нож, она выслала вперед еще двоих. Первый натянуто улыбнулся, вытащил свой клинок из ножен и пополз. Его напарник заскользил следом…

Хаут Ньянгу Иоситаро сгреб свою кружку, отхлебнул чаю и, скривившись от вкуса остывшего пойла, повернулся обратно к экрану.

— Проблема, шеф, в том, — продолжил он, — что у них противовоздушные точки здесь… и здесь… И, голову даю на отсечение, еще больше ракет вот под этим куском земли. Для ЛЗ он выглядит охренеть как заманчиво.

— Я тоже не знаю, как загнать наших «грирсонов» в это ЛЗ, чтобы устроить приличный штурм. — Коуд Гарвин Янсма, командир второго полка ударных сил Ангары, изучал холопроекцию, поворачивая ее так и сяк. — Как насчет того, чтобы врезать по ним волной-другой «Сорокопутов», а потом подключить к общей свалке боевые корабли?

— Не пойдет, — отозвался Ньянгу, его первый помощник. — У нас под боком рота «Нан», их поддерживает рота «Раст». Слишком велик риск потерь от собственного огня.

Гарвин Янсма выглядел солдатом до кончиков ногтей — высокий мускулистый блондин с голубыми глазами и квадратной челюстью. По общему мнению, он словно сошел с рекламного плаката для новобранцев. Сам Гарвин категорически с этим не соглашался, что только добавляло ему очарования. Только немногие догадывались, какой изощренный разум скрывается за его добропорядочной внешностью.

Зато смуглый, худощавый и черноволосый Ньянгу Иоситаро был именно таким, каким казался, — хитрым и опасным. В армию это порождение трущобного мира вступило по приговору уголовного суда: в противном случае ему светила «коррекция личности».

— Вот дерьмо, — пробормотал Гарвин. — В чью тупую задницу пришла идея посадить нашу пехоту прямо на голову этим уродам?

— М-м… в твою.

— Полное дерьмо. Похоже, огня собственной артиллерии мы не выдержим.

— Не после вчерашнего, — ответил Ньянгу. — А все «аксаи» дружно пашут на бригаду. Смотри, попробуем так. Запустим «Жуковых» повыше, куда «тени» не достанут, а потом резко бросим их вниз на… — тут Иоситаро на мгновение замолк, уловив, как кто-то, тихонько ворча, приближается и с воплем «У-у, черт!» кинулся через весь купол к своей боевой амуниции. Он даже успел дотянуться до рукояти пистолета, когда из-за противомоскитной занавеси в укрытие вломились трое перемазанных грязью мужчин и женщина.

В дело вступили два бластера. Ньянгу, попытавшийся извлечь оружие, прорычал, вытаращившись на кровавое месиво у себя на груди, упал ничком и затих.

Гарвин успел поднять бластер, но предводительница нападавших выстрелила ему в лицо. Он отлетел назад, смахнув на пол холопроектор.

— Прекрасно, — бросила сент Моника Лир. — Теперь, пока вас не поубивали, рассыпьтесь и позаботьтесь об остальной части командного состава. Пленных не брать, а то потом этот геморрой с допросами.

Ее разведчики вывалили обратно, затрещали выстрелы. Лир плюхнулась на походный стул, закинув ноги на другой.

— Красиво померли, шеф. Новичкам не повредит чуточка реализма.

— Спасибо. — Гарвин сел и вытер со лба липкую алую краску. — Как, черт побери, вам удалось пробраться мимо постов?

— Просто высмотрели, где больше всего дерьма, и поползли, — пожала плечами Лир.

Ньянгу поднялся и с отвращением оглядел свою форму.

— Надеюсь, эта гадость отстирывается?

— С гарантией, — заверила Моника, поднимаясь со стула. — А теперь, с вашего позволения, я пойду и сотру с лица земли ваш штаб. — И она покинула купол.

— Фицджеральд с меня шкуру спустит за то, что нас убили, — вздохнул Гарвин.