Анатолий Ткачук - Лекарство от Апокалипсиса

– Рука, – озадаченно произнес Макс.

– Чья она? – сквозь респиратор шепот был едва различим.

– Могу предположить, что человеческая, – выйдя из состояния оцепенения, Макс сделал несколько шагов в сторону находки и осторожно нагнулся к ней, пытаясь рассмотреть, действительно ли перед их глазами лежит часть человеческого тела, а не иллюзия, созданная причудливо сложившимися камнями, арматурой и еще бог знает чем.

Но при ближайшем рассмотрении все сомнения оказались развеяны. Перед ними действительно лежал фрагмент человеческого тела. Поморщившись, Макс взялся за указательный палец, который с легкостью разогнулся, будто рука была живой, или, как минимум, принадлежала совсем недавно умершему человеку.

– Здесь был кто-то третий? – спросил Алекс и, посмотрев в глаза Макса, поежился. От подобных мыслей становилось не по себе.

– Думаю, был, но давно, – ответил Макс, подняв фрагмент человеческого тела.

Следов крови на нем не было, скорее, выглядел он так, будто руку отрубили и сразу же прижгли во избежание кровотечения. К тому же при ближайшем рассмотрении было видно, что она порядком высохла, но, несмотря на это, она сохранила свою первоначальную форму.

– То есть, получается… – Алекс хотел озвучить свою версию возникновения находки, но Макс жестом попросил его помолчать, будто опасаясь, что кто-то может их услышать.

– Думаю, что нужно изучить этот фрагмент. Может быть, он нам даст какое-нибудь полезное понимание взаимодействия радиации с органическим материалом. Я имею в виду, что-то новое, чего мы никогда не видели и не знали. Саркофаг не зря мне уже много лет не дает покоя. Здесь на каждом шагу что-то новое, необычное, необъяснимое. И все это было упущено мировым научным сообществом. Вот и пришлось все самому, – Макс извлек из кармана тонкий полиэтиленовый пакет и упаковал в него свою на ход к у.

Осмотревшись в поисках еще каких-либо фрагментов человеческих тел, Макс достал из болтавшегося за спиной рюкзака прибор непонятного на первый взгляд предназначения.

– Что это за агрегат? – Алекс изумленно рассматривал техническое устройство в его руках.

– Это? – Макс кивнул, указывая на прибор и скороговоркой начал рассказ. – Аппарат Кротова. В крышке укреплен диск из прозрачного органического стекла с клиновидной щелью для засасывания воздуха. Для определения количества воздуха, прошедшего через прибор, на наружной стенке корпуса помещен ротаметр. В верхней части корпуса расположен вращающийся диск, на который устанавливается чашка Петри. Засасывание воздуха в прибор осуществляется центробежным вентилятором, насаженным на ось электродвигателя. Поступающая в прибор струя воздуха ударяется о поверхность находящейся в чашке питательной среды, оставляя на ней микроорганизмы, и, обтекая электродвигатель, выходит через ротаметр наружу.

– Хитро, – протянул Алекс. – Думаешь, здесь поработали какие-то неизвестные ранее микроорганизмы?

– Почему нет? Понимаешь, здесь, как и во всем саркофаге длительное время шли разнообразные биологические процессы, но изолированно от того, что нам уже известно. Сюда попали фрагменты реактора, а значит, урановые и трансурановые элементы здесь так же прошли этапы окисления, разрушения, полураспада и прочее и прочее. Здесь эволюция могла пойти по еще одному альтернативному пути.

– Может быть. Такие факты заставляют полностью менять свое сознание.

– Да! Именно сознание и в этом вопросе, может быть, важнее всего остального! Ты понимаешь, что процессы, происходящие тут, безумно похожи на те, что протекали в районе урановых месторождений еще на заре развития земной жизни, ведь именно там она и появилась. А теперь здесь, в Чернобыле человеку удалось случайным образом создать изолированные друг от друга среды, в которых эволюция могла пойти уникальным путем в каждом случае. И в этих средах из общей начальной точки крупицы жизни выбрали свой уникальный и неповторимый путь.

– То есть, получается, что взрыв реактора не только воссоздал начальные условия возникновения жизни, но помимо этого еще и показал пути дальнейшего развития.

– Я об этом и говорю, тех неизученных знаний, которых здесь навалом, вполне хватило бы для того, чтобы познать основы мироздания. Но не в основах дело. Только представь себе ответ, который так мучил многие великие умы, здесь, на поверхности застывшей и остекленевшей лавы. Только природе на это потребовались миллиарды лет, а здесь все пошло значительно быстрее.