— Ну чего, круто мы дали, а?
Я повернул голову к человеку, вставшему возле меня. Уж и не думал, что этот хлипкий, сухопарый черт с грубыми складками на лице, напоминающими парные кавычки, сможет вызвать у меня удивление.
— Твою мать, как это у тебя получилось? — спрашиваю я. Недостаточно громко, чтоб он меня услышал сквозь нарастающий шум двигателей.
Самолет пополз прочь из ангара, и нам пришлось отступить, дабы не обожгло жаром небритые хари. Он протянул мне мой нож и не упустил случая сказать, что не собирается быть для меня Санчо Панса. И в следующий раз, если я потеряю оружие, то мне придется выкупать его у него.
С процентами.
Я изморено улыбнулся, похлопав его рукой по спине. Чирик таки был хорошим парнем.
«Сыновья» как раз увели лошадей, очистили двор от трупов «догов» и крестьян, что мешали бы проходу истребителя, раздвинули створки ворот. Все были чем-то заняты, напоминали мурашек, которым разворотили дом. И только один Призрак стоял в сторонке и смотрел на выкатившую во двор «сушку» со сдержанной, такой свойственной ему полуулыбкой. Типа, лучше бы, конечно, тут оказался Миг-23 с царь-бомбой, но это тоже ничего. Потянет. Лишь бы выполнил ту миссию, что на него возложена.
Истребитель прошел в ворота, расправил крылья и начал свой первый и, скорее всего, последний разбег. По не совсем гладкому, но прямому, как школьная линейка, дорожному полотну. Да, эта дорога с самого первого момента ее заклада была взлетной полосой. Именно взлетной, без этой приставки «посадочная». Ведь отсюда только один путь — в небо.
Самолет с девушкой у штурвала пробежал метров восемьсот, а потом начал задирать нос. Злобно зашипело в изрыгающих огонь соплах, колеса оторвались от земли.
«Двадцать секунд, взлет произведен», — доложил бы я.
Оставляя за собой струи размытого воздуха, грозная пташка начала набирать высоту. Шасси убралось на десятиметровой высоте, и этим словно бы оборвалась всякая связь с землей. Дальше только свод небес.
— Глеб, — обратились ко мне, когда я, опираясь на плечо целехонького Чирика, вышел во двор. — Тебя ведь Глеб зовут, верно? Можно тебя на два слова?
Я оглянулся. Ко мне шел сам генерал. Как обычно, с предельно суровым выражением лица, глазами, которые видели гораздо больше, чем я в последние дни, и четким намерением все расставить по местам — у него это получалось превосходно.
Чирик, поняв, что дело касается не его, оставил меня возле издырявленной цистерны, а сам пошел к открытым воротам. И правда, больше его здесь ничего не удерживало.
— Хорошая работа. Но перейду сразу к делу. Хочу тебе кое-что предложить, сынок, — он поддержал меня за плечо, когда заметил, что держаться на ногах мне становится чертовски сложно.
— Генерал, я весьма польщен…
— Выслушай сначала. — Да, он умел сконцентрировать на себе внимание. — Если операция будет успешной — а я очень на то полагаюсь, — мы в скором времени созовем военный совет. Старший лейтенант Трофимов и те, кто окажутся под его началом — кто сейчас примет на «конфетке» правильную сторону, — будут участвовать в формировании нового строя. Думаю, мы все нуждаемся в новом порядке и новых лидерах.
Подошел Трофимов, чье лицо уже было практически неузнаваемым со стороны, подставил мне свое плечо. Заговорщицки подмигнул, вроде как сказал «хорошее предложение, есть над чем подумать».
— Салман, зная тебя и то, что ты в авторитете среди свободных тягачей, я хотел бы предложить тебе присоединиться.
Я поискал глазами Призрака. У меня было к нему много вопросов. На том месте, откуда он еще недавно лицезрел самолет, лежал, раскинув руки, Куля. В его голове имелась дополнительная дыра. Знакомый почерк. Примерно таким же способом был застрелен Баркас в городском парке.
Окуляр, стало быть, вернулся на позицию.
— Думаю, вы знаете, каков будет мой ответ, — отвечаю. — Я всегда уважал вас, генерал, и сейчас благодарен за то, что вы не дали нам тут всем подохнуть… Уверяю, если бы во мне нашлась хоть частица покорности, я бы сам пришел с предложением принять еще одного «сына». Но ее у меня нет. Я даже из чувства благодарности не смогу сейчас пообещать вам, что стану выполнять все ваши приказы.
Генерал был готов к такому ответу, а потому не отступал:
— Я потому и не предлагаю тебе стать моим «сыном» — знаю, каков ты. Я предлагаю тебе нечто другое. Войти в совет на равных правах. — Он выдержал паузу, когда несколько его подчиненных проходили мимо нас достаточно близко. — Как лидер свободных тягачей. Разве мало найдется тех, кто захочет жить в нормальном обществе? Не метаться по городу как крысы. Не считать друг друга врагом и не шарахаться от каждой тени. Тягачи пойдут за тобой, я в этом уверен. И тогда мы сможем жить как обыкновенные люди. Установим режим, правильный, справедливый, заставим нас уважать, а не бояться. Предложим сельским старшинам равные права. Они будут работать с нами, а не на нас.
Читать дальше