Дмитрий Матяш - Изоляция

Я в непонятке смотрел на груды трупов в коридоре: и тех, кого мы со старлеем уделали, и тех, кого нам явно помогли уделать посторонние. Откуда тут «сыновья»? Что они здесь делают, ведь они никогда не покидают бастион?

— Призрак, — объяснил Трофимов, видимо прочтя по глазам мои вопросы. В его руках появились два длинных куска ткани, похожие на разделанный рукав. — Подними. — Я закатал окровавленный край свитера, и старлей перемотал мне поясную часть, туго затянув узел на ране. — Пока хватит. До города доберемся, зашьют.

— Рафат… — Я поискал глазами молодого «договца». Нашел сразу, из темноты поблескивали лишь его безжизненные глаза. — Бакун?..

Трофимов не ответил. Сглотнул тяжело, сжал до скрежета челюсти, найдя точку для глаз на уровне плинтуса. Похлопал меня по плечу, мол, поймешь, не дурак. И пошел в ангар.

Я, немного погодя, последовал за ним. «Сыновей» тут было десятка полтора. Они особо не казались озабоченными драмой внутреннего раскола «дожьего» логова. Парни с нашивками черепов на форме относились к самолету и к своей вспомогательной миссии просто как к рутине. Обычной, повседневной работе. Откликнулись на просьбу Призрака, потому как это показалось им выгодным. Интересно стало, как то будет, когда «конфетка» на воздух взлетит, — всяко может быть. А пока что они с посредственным любопытством осматривали самолет и косились на Ольгу. Шум турбин скрывал их слова, но мне было несложно понять, о чем они говорили.

Пусть завидуют, мне не жалко.

Среди них был лишь один человек, который относился к возможным грядущим изменениям со всей серьезностью. Седой, мудрый, вдумчивый, просчитывающий эту шахматную партию на десять шагов наперед. Генерал Шушкин. Он стоял у крыла самолета, и казалось, в уме просчитывал, достаточно ли имеется вооружения для выполнения боевого задания. И можно ли будет использовать эту пташку повторно в случае чего?

Ольга подошла ко мне, наклонилась, поцеловала в шею. Ей было все равно, что о ней будут думать и что на нас все смотрят. Она не видела никого, как и я.

— Тебе нужно показаться доку. «Сыновья» помогут добраться до города.

— Чепуха все это. Что ты будешь делать после раздачи подарков?

— Я сяду на пути в Стрижавку, — сказала. — Мы там с Жекой расчистили дорогу. А потом обязательно найду тебя. Жди меня у Калмыка.

Она прижала ладонь к моей щеке, наклонилась и под аплодисменты «сыновей» поцеловала в губы. Затем резко обернулась и вскочила на трап самолета.

Когда кто-то из «сыновей» задействовал кнопку, и металлическая плита начала плавный, скрипящий старыми шестеренками подъем, у меня не было чувства тревоги на сердце. Постепенно, синхронно тому, как темный ангар наполнялся оранжевым светом заходящего солнца и как нарастал вой турбин, на душе становилось все спокойней. Я не волновался за Ольгу, разве если совсем чуть-чуть. После всего, что с нами произошло, ничего хуже случиться уже просто не могло.

У нас получилось.

У всех нас: и у Бухты, оставшегося лежать между курятником и ржавым трактором; и у щирого украинца Рафата с застрявшей в печени пулей; и у Бакуна, свисающего с окна, но не выпустившего из рук оружие; и у Короба, принявшего смерть от своего ученика. И у Жеки, чей череп, обглоданный птицами, злорадно ухмылялся в сторону «конфетки». У них была общая цель, за которую они отдали жизни. И, думается, никто из них об этом не пожалел. Никто не передумал бы, дай им шанс начать все сначала. Оно того стоило — умереть, чтобы остаться человеком. Пусть и придется остаться лишь в памяти себе подобных. Оно того стоило — умереть ради достижения своей цели. Ради избавления от сволочизма и низкодушия, пробирающегося, как корни поганого дерева, к самому нутру. Отравляющего изнутри. Ради желания стряхнуть шелуху гнусности с себя и обратить в пепел тех, кто необратимо потерял человеческий облик. Навсегда регрессировал к предыдущей степени развития. Пожертвовать собой, дабы не позволить таким существам управлять да хоть бы и городом, в котором родился, вырос и умрешь. Диктовать свои правила. Убивать тех, кто не покорился, не принял их блудливой, безрассудной веры. Разве не достойна цель этих парней такого риска?

Браво славным парням капитана Коробова. Земля пухом тем, кто не дожил до знатной минуты и не увидит главного городского фейерверка.

И браво мне, что нашел в себе силы двигаться вперед, а не закрыться в собственной ракушке и вращаться, как ослик, вокруг столпа эгоцентра.