Юрий Иванович: Вернувшийся из навсегда

Пётр Васильевич Светозаров тоже очень многое отдал бы за возможность увидеть всё покадрово и с должным увеличением на экране. Только понимал прекрасно – ему такой возможности не дадут. Да и прочих подобных льгот больше никогда в жизни не предоставят. Поэтому следовало продолжать начатый анализ, полагаясь на собственную память да на зрение, увы, не совсем совершенное от старости.

«Хотя с чего это я стал вспоминать о старости? – пронеслись в подсознании грустные мысли. – Если привести себя в порядок да питаться как следует, то я уже через два месяца поломаю любого из этих офицериков спецназа. В узел завяжу и в таком виде маршировать заставлю! Да-с!.. Только кто мне даст эти два месяца и нормальное питание, вот в чём проблема…»

Глаза разглядывали царящую вокруг него суматоху, в которой, казалось, все совершенно забыли про основного узника. Тогда как сознание продолжало анализ случившегося:

«В любом случае они разберутся в том, что сюда заявлялся не Борис. Самое первое – рост. Как ни списывай всё на обман зрения или слишком непривычный скафандр-латы, побывавший здесь человек сантиметров на пятнадцать выше. И даже со скидками на обувь и шлем остаются как минимум десять сантиметров разницы. Да и сын, как мне кажется, чуточку шире в плечах будет этого гостя, массивнее… Значит, сомнения прочь: не он сюда наведывался, не он! Ну и эти странные одеяния… Техническая мысль не стоит на месте, тем более в такое время крайнего перенапряжения научно-инженерной мысли и всего военно-экономического комплекса, но тут сложно представить настолько качественный скачок технологий. Скафандр незнакомца постоянно видоизменялся, подстраивался под обстоятельства, словно сам обладал независимым разумом. Да и вообще сохранить своего носителя от удара стационарного парализатора – уже невесть какое достижение. А защитить от нескольких да от объединённого удара двух десятков единиц ручного оружия – такое вообще в голове не укладывается. Значит…»

Остальные измышления тоже выстраивались в логичную цепочку.

Например, сам факт ухода из такого места, где любая телепортация невозможна из-за контроля аннуляторов над пространством. Новый способ противодействия изобрести могли, даже теоретически его обработать, но на практике воплотить его в жизнь – дело для учёных не на один год. И уж тем более не на несколько месяцев. А ведь до того как попасть в это узилище, Пётр Васильевич был в курсе самых новых секретных и перспективных разработок этого направления. Не было подобной инновации! Совершенно ничего не было в плане контрдействия аннуляторам. И вот что получается? Он два месяца здесь – а за это время соратники и сподвижники совершили несколько эпохальных открытий?

«Нонсенс! Хотя верить, чего уж там, в него очень хотелось бы! – продолжал рассуждать позабытый всеми узник. – Только ведь Борис прекрасно знал, куда он попадёт. Не мог не знать! И сразу бы, без раздумья, приступил к уничтожению вокруг как самих парализаторов, так и стен с полом, желая повредить как можно большее количество аннуляторов. При должной сноровке, счастливом стечении обстоятельств и огромной удаче у него могло получиться задуманное. Хотя спасти меня он всё равно бы не смог, меня бы попросту уничтожили, без скафандра – я кусок смертного мяса. То есть теперь мне только тщательный просмотр видеозаписей может подсказать: кто это решил наведаться ко мне в гости? И ко мне ли? С чего это я вообще решил, что лазутчик прибыл меня спасать? Может, он вообще здесь случайно оказался? А то и вообще был направлен для моего уничтожения? Нет… не сходится… Тогда бы он сразу меня расстрелял, и вся недолга…»

Оказывается, о нём не забыли. Приборка помещения от крови и поиск малейших деталей экипировки ещё продолжался, когда пластиковые путы на ногах и руках ослабли, провисли, давая возможность нормально встать, подвигать затёкшими членами и даже отойти от стены на шажок.

И тут же в динамиках послышался ненавидимый голос Аскезы:

– Петенька, мы ждём от тебя благодарности. Всё-таки мы спасли тебя от смерти, и ты должен это оценить.

В иных случаях Светозаров игнорировал любые обращения к нему и тем более в сей момент не желал общаться с главой особого департамента, командармом Аскезой Мураши, редкостной сволочью, циничной убийцей и коварной предательницей. Но сейчас создавшаяся обстановка интриговала настолько, что промолчать, показывая полное равнодушие, сил не хватило: