Евгений Гаркушев - Авалон-2314

– Совершенно верно. Правда, неплохо также иметь историю развития тела: чем питался организм, каким нагрузкам подвергался – если мы хотим получить полное соответствие. Такая информация собирается как раз путем изучения особенностей поведения.

– А эти данные получают с помощью воспоминания других людей?

– Да. Таким образом, полная реконструкция молекулы ДНК и тела индивидуума со всеми его особенностями возможна лишь по некоторым воспоминаниям.

– Но ведь тело – не главное! Сознание. Память… Почему я помню свое раннее детство, когда мой сын Никита и мой внук Кирилл, которые меня «вспоминали», о нем попросту не знают? Разве что по моим рассказам.

– Основная трудность проекта заключается именно в восстановлении личности, а не тела. Но мозг, сознание устроены очень сложно. Иногда одной фразы достаточно, чтобы многое понять о человеке. Верно?

– Да, – согласился я. – И не только фразы. Жеста, взгляда.

– Вот именно. Воспоминания ваших детей анализируются самой мощной программой, которая создавалась человеческим разумом. Обобщаются. Интерпретируются. И воплощаются в реальный результат. Может быть, дети едва помнят какой-то ваш взгляд, жест, позу. Но для интеллекта, превосходящего наш на два порядка, этот материал расскажет о целом годе вашей жизни. Тем более что экспериментальная база, накопленная «Авалоном», огромна. Она просто не поддается описанию.

– То есть сознание и память человека воскрешаются путем сравнения с тысячами других судеб? Моделируются из воспоминаний тысяч других людей – просто похожих?

– Миллионов и миллиардов, а не тысяч, – поправил меня лектор.

– И мы – своего рода биороботы, обладающие теми свойствами, которые вложил в нас «Авалон»?

– Разумеется, нет. Потому что биоробот не смог бы вспомнить других. Тех, кто был дорог человеку при жизни. В нем нет зерна, из которого может прорасти все человечество, личность за личностью. Согласно современным теориям, каждый человек содержит в себе информацию обо всех своих предках и потомках, а также о чужих людях, тех, с кем ему доводилось и не доводилось сталкиваться, включая умерших и нерожденных. Нужно только расшифровать эту информацию.

– По-моему, это бредовое утверждение, – заметил я.

– Скорее, трансцендентное. Ну и, кроме того, раз уж мы до этого дошли, существует парадокс клонов.

– То есть?

– Невозможно повторное восстановление личности, пока на Земле и в пределах обитаемого космоса существует тождественная ей.

Я опешил. И как мне до сих пор не пришло в голову, что любого человека можно клонировать? Получить пять, десять дубликатов?

Зачем? Ну, мои дубликаты, положим, могут и не пригодиться, а составить оркестр из двух десятков Моцартов… или организовать научную лабораторию, где будут работать сотни Эйнштейнов и Резерфордов… Это заманчиво!

И вот лектор утверждает, что такое невозможно. Почему? Ведь даже в мое время без особого труда клонировали животных!

– Подробнее аспектами этой проблемы занимается психофизика, – продолжил лектор. – Считается, что любая личность является вариацией квантового состояния души – личной или мировой. Единой теории на этот счет нет. Как в атоме только один электрон может занимать определенную орбиту, или энергетическое положение, так и личность человека занимает определенное место в структуре мира, в человеческом обществе. «Авалон» может создать еще одно тело, подобное вашему, но не может наделить его сознанием и памятью.

– Душой, – подытожил я.

– Такой термин используется довольно часто.

– Насколько я помню, два электрона с разными значениями спина могут занимать одну и ту же орбиту.

– О да! – благодушно изрек лектор. – Но у так называемой души понятие спина не обнаружено. Так называемая душа вообще не слишком простой объект. Хотя она обнаруживает массу свойств, во всех своих проявлениях она остается единой и неделимой.

– Интересно… А что же, до сих пор удавалось воскресить всех, кого «вспомнили»?

– Нет. Но статистику вести сложно. Всегда может оказаться, что не хватает критической массы знаний о человеке или что он уже воскрешен.

– Разве одни сегменты программы не имеют данных о том, что делают другие?

– Скажем так, национальные сегменты проекта отчитываются соответствующим государственным органам своей страны, но в запросах о личности всегда могут быть разночтения. Ведь цепочки восстановления имеют разные корни, к одному и тому же человеку можно прийти разными путями. И имя его могут помнить по-разному… Программа использует одну базу данных, но она кластеризована.