Алексей Евтушенко - Танкист

Заорал комм. Срочный вызов, высший приоритет.

– Левицкий слушает.

– Это начальник охраны. Господин Левицкий, только что… Феликс Говоров и с ним еще четверо наших… в подземном гараже…

– Кончайте мямлить. Что случилось?

– Взрыв, господин Левицкий. Взорвался служебный мобиль. Четверо погибли на месте, Говоров тяжело ранен. Очень тяжело. Я такого с Серых Десятилетий не видел. Кто-то заложил бомбу…

– Вызывайте СПС.

– Уже.

– Говорова срочно в больницу. Нашу.

– Уже.

– И не беспокоить меня в ближайшие полчаса.

– Слушаюсь. А как же…

– Полчаса.

Он сбросил соединение, и комм тут же звякнул снова.

– Левицкий, – сказал он глухо.

– Мои соболезнования семьям погибших. Говорову пришлю цветы. Если выкарабкается.

Дабл узнал голос.

– Зря вы это сделали, господин Оливье.

– Не знаю, о чем вы, но, думаю, поняли, что я всегда добиваюсь своей цели. Как и вы, кстати. Здесь мы похожи.

– Я не убиваю людей.

– Ой ли?

– Война – другое дело.

– Кто вам сказал, что война закончилась? Впрочем, обойдемся без философских дискуссий. Мое предложение о покупке компании до сих пор в силе. Цена, правда, другая. Учитывая обстоятельства.

– Сколько?

– Быстро соображаете, мне это нравится. Три миллиарда. За последние два месяца ваши акции упали втрое. И, разумеется, прекрасные дамы, Ольга и Валерия, вернутся к вам целыми и невредимыми.

– Покажите мне их.

– Пятнадцать секунд.

Картинка на дисплее. Снимают с рук, это сразу заметно. Комната с голыми стенами, окно, закрытое плотными жалюзи. Два простых стула. На одном Валерия, на другом Оля. Особо испуганными не выглядят. Скорее злыми. Волосы растрепаны, руки свободны. У Оли слегка размазалась тушь. Плакала?

– Можете сказать пару слов, дамы. – Голос месье Оливье полон истинно французской любезности.

– Я… в порядке, – чуть запинаясь, говорит Оля. – Прости, любимый, что так вышло… – Она всхлипывает и умолкает.

Лукас сглатывает комок в горле.

– Достань их, Дабл, – хищно скалится Валерия. – Они же трусы все. Только с женщинами воевать и способны…

Картинка гаснет.

– Достаточно? – спрашивает Оливье.

– Вполне. Я согласен. Десять миллиардов. Со вчерашнего дня акции опять растут.

– Смешно. Четыре.

– Девять.

– Хм. Пять. Это абсолютный максимум.

– Абсолютный максимум – это нонсенс. Максимум или есть, или его нет. Девять. И ни энерго меньше.

– Спасибо за урок русского, который нам обоим не родной. Надеюсь, вы понимаете, что жизнь ваших дам для меня мало значит?

– Понимаю. Но вы действуете не от себя лично. Передайте вашим хозяевам мои условия. Скажите, Левицкий согласен продать компанию за девять миллиардов энерго. Хоть завтра. Да, и передайте это тем, кто действительно принимает решения. – Он сделал акцент на слове «действительно». – С шестерками я общаться не намерен. Сколько вам нужно на это времени?

– От ситуации зависит. От полутора до четырех часов, я думаю. Вы начали торговаться, а это не всегда быстро.

– Неужели вы думали, что я сдамся без торга? – Лукас рассмеялся. – Все, жду сообщений.

– Хорошо. Главное, пока будете ждать, глупостей не наделайте. Вроде обращения за помощью к СПС и прочего в том же духе.

– Не дурак.

Дабл отключается и пять секунд стоит, отрешенно глядя в пространство. Он боялся, что Оливье ответит: «Десять минут». Или пятнадцать. Десяти и пятнадцати минут слишком мало. Расчет был на то, что у Оливье нет прямой связи с настоящими хозяевами ситуации. Ну, то есть теми, кто считает себя таковыми. Но Оливье сказал «от полутора до четырех часов». Значит, расчет Лукаса оправдался. Полутора часов хватит. Должно хватить.

Он встает, запирает входную дверь в кабинет и подходит к Стаффу.

– Сними пиджак и рубашку.

Андроид подчиняется беспрекословно. Под одеждой – идеальное мужское тело, созданное лучшими дизайнерами-роботехниками.

Три нажатия в нужных местах, и в груди робота распахивается полость, за которой виднеется углеритовая пластина с кодовым замком.

Лукас набирает код.

Откидывается крышка. Дабл протягивает руку, нащупывает и вытаскивает продолговатый футляр, отдаленно напоминающий те, в которых лет двести назад носили очки. С небольшим углублением сбоку – как раз поместится подушечка большого пальца.

Вот она, созданная полусумасшедшим гением матрица Искусственного Интеллекта. Он добыл ее после жестоких, смертельно опасных испытаний двадцать с лишним лет назад в месте под названием Железный Бастион. Сейчас о нем почти забыли. Но он будет помнить всегда… На секунду взгляд Лукаса затуманивается.