Олег Верещагин - Там, где мы служили...

— Правду сказать — лень, — согласился Билли, ловко подбросив себе со стола в рот дольку сухофрукта. — Особенно когда я узнал, что некий Виктор Ревок женился по асатру, а меня даже не предупредил, — и он отправил себе в рот ещё одну дольку.

— Было некогда, — сдержанно ответил Витька. — И прекрати жрать пайковые фрукты, не на ферме.

— У меня авитаминоз, — сообщил Билли, слопал ещё одну дольку и демонстративно отряхнул руки. — Ладно. Когда празднуем? По моим сведениям — а они из первых рук! — пира не было и даже ключ ты Брекки не отдавал. Так что самое интересное я всё-таки не упустил. Так когда?

— Что — когда?

— Празднуем когда?

— Что празднуем?

— Свадьбу, свадьбу! — ласково напомнил Билли.

— Чью? — удивился Витька.

— Твою…

— Заметь — мою, — поднял Витька палец. — Мою, не твою и не чью-то ещё. У меня, может быть, самое знаменательное событие в жизни произошло, а они ходят вокруг с одной мыслью — нажраться на дармовщинку. Ну, наши-то ладно. Но вы-то не на пайке сидите!

— Главное, друг, — проникновенно сказал Билли, нагибаясь через стол и отбрасывая с лица волосы, — это общение. Об-ще-ни-е. Живое и непосредственное. А вовсе не примитивный жраль, как ты думаешь в силу низменности собственных побуждений.

— Пошёл ты, — дружелюбно сказал Витька. — А когда пир — я ещё не решил… Как там погода?

— Лето, солнышко сияет, — отозвался Билли. Подумал, улыбнулся и продолжал: — Знаешь… мы послезавтра с отцом ведёт полторы сотни добровольцев в горы на помощь переселенцам. Добивать «чёрные повязки».

— Правда?! — завистливо спросил Витька. — Вот ведь… а мы тут всё киснем…

— Переходи к нам, — с серьёзным видом пошутил Билли. — Ты же всё равно теперь, можно сказать, на местной женат. Землю вам найдём…

— Не фермер я, Билли, — усмехнулся Витька. — Да и там, — он показал пальцем вверх, — там, понимаешь? — я ещё не побывал. А надо… Ладно! — он встряхнулся. — А пир будет — завтра, раз такое дело!

Если честно, Витька и не подозревал, что у него столько хороших знакомых. Что самое интересно — многих из них юноша в жизни не видал, и могло бы возникнуть подозрение, что они и правда решили налопаться на дармовщинку, если бы каждый не привозил деньги или чеки, еду или выпивку, либо просто не был готов лично принять участие в подготовке пира.

С самого утра лагерь роты был похож на бурлящий котёл. Витька проснулся в разгар подготовки и сперва просто не сообразил, что к чему — столько в лагере было незнакомых людей. Появившийся снова Билли тащил за собой коней и, увидев Витьку, сонно зевавшего у палатки, заорал:

— Да ты что, сдурел, друг?! Твоя, наверное, уже катит сюда, а ты зеваешь?! Кто встречать-то будет?!

— А на джипе нельзя? — осторожно осведомился Витька, чем вызвал у Билли приступ священного гнева — и вынужден был, поторопившись с туалетом, сесть в седло. Через десять минут уже кавалькада с грохотом, гиканьем и свистом вылетела на лесную дорогу и понеслась подсыхающей грязью, расшвыривая во все стороны вязкие комья. Количество сопровождающих оказалось ограничено только числом коней — в седло сели и многие штурмовики. Переходя с галопа на рысь и обратно, «эскадрон» отмерил километров пять, распугивая живность и тишину, когда вырвавшийся вперёд Билли вдруг поднял коня свечкой и, тыча рукой, засмеялся, а через секунду ещё кто-то загорланил:

— Во-он они-и!

С лесистого холма был виден кортеж невесты — вокруг едущей в невообразимой бричке Брекки скакали не меньше тридцати человек в алых куртках, на украшеных цветными попонами конях.

— А-ах-х! — Витька огрел коня перчаткой и, не разбирая дороги, полетел вниз, навстречу переселенцам. К нему рванулись алые куртки — взмахи рук, улыбки, люди что-то кричали весело и восторженно, а потом наперерез выдвинулся угольно-чёрный жеребец, на котором скалой высился сам Вульф Каттерик.

— Спешишь за этой девушкой? — он вытянул руку в сторону брички, слева и справа от которой сидели верхами внимательно и сурово меряющие Витьку взглядами братья Брекки. — Я отдал её тебе в жёны, потому что у неё нет отца — но вместо отца ей я! И не ошибся ли ли вчера мой брат Арвид, когда расхваливал твои достоинства?!

Билли Крэйн поднял своего коня на дыбы, и тот на задних ногах протанцевал, остервенело храпя, встал рядом с Витькой.

— Шутишь, сэр Вульф?! — крикнул Билли задорно. — Не знаешь, кто такой Виктор Ревок, так я тебе скажу вслед за моим отцом! Не самый худший он в их роте! Стреляет неплохо — всего десять его пуль из десяти попадают в цель! Дерётся нехудо — одним ударом валит только одного противника! И ножом попадает врагу в глаз всего с десяти шагов, ну а каков он в постели — спроси завтра ту, которую отдал ему и которую назвал своей дочерью! Кошелёк у него, правда, пустой — ну да что возьмёшь с солдата?!