Лидия Смирнова - МЕССИЯ-42

Бледный, как мел, эльф кивнул стриженой головой.

— А еще однажды ты говорил, что не сомневаешься в том, что Айден приходится тебе братом, но ты ему не брат…

Марк снова кивнул. Тонкая улыбка скользнула по бесстрастному лицу Энлиля.

— Так вот, все это не противоречит тому, что мы вычитали в одной из тетрадей, являющейся дневником медицинского эксперимента. И лучше я вам зачитаю, так будет надежнее. — Он взял тетрадь в красной кожаной обложке и стал медленно читать вслух:

«Утро седьмого дня. Я умертвил человеческих детенышей, не считая целесообразным дальнейшее поддержание жизни в бесполезном для меня генетическом материале. Одного из кадавров также пришлось усыпить — началось отторжение пересаженного материала». Дальше идут медицинские термины, мало мне понятные, — пробормотал Энлиль. — Их лучше Ейхо объяснит… Что-то о гиперфункциях, гипофункциях… Ага, вот: «…идея совместимости отдельных биологических структур головного мозга людей и эльфов давно занимала меня, и вот наконец я близок к цели, а именно к созданию идеального существа… День сорок второй. Существо демонстрирует неплохие результаты— его магические показатели резко возросли, а способность к поглощению информационного потока просто поражает. Это настоящий прорыв экспериментальной нейрохирургии. Очень жаль, что увидеть, чем закончится эксперимент, мне не суждено, придется законсервировать оборудование. Тяжело будет уничтожать с таким трудом созданный биоматериал, но выхода другого нет…» На этом текст обрывается, не хватает нескольких страниц, но вывод напрашивается сам собой…

— Не-е-ет!!! — вдруг закричал старший сын. — Нет! — повторил он и, сорвавшись с места, кинулся в глубь леса. Нике, рыжая девчонка, бросилась за ним. Энлиль все с той же невозмутимостью проводил ее взглядом и заключил:

— Я считаю, что Марк — один из чудом выживших объектов генетических экспериментов. Это объясняет его амнезию, способности «супермозга», приступы эпилепсии и некоторые мелкие странности.

Тут я не выдержал:

— Вы хотите сказать, что Элверт… то есть Марк, — поправился я, — на самом деле результат чудовищного эксперимента?! Надо быть твердо уверенным, чтобы выдвигать такую немыслимую теорию!

— Я уверен на девяносто девять процентов, — холодно глядя на меня, произнес Энлиль, — и готов отвечать за каждое свое слово. Часть в этом парне — это принц, похищенный пятьдесят лет назад. И часть — неизвестный генетический, — тут его голос все-таки дрогнул, — материал. И затеял я этот разговор только для того, чтобы вы все поняли, как важно доставить его на «сорок вторую»: черная всасывающая воронка, снящаяся ему каждую ночь, может однажды сомкнуться, и тогда… То, что он сжег энергетические линии, — просто невероятная удача.

Командор, достав из кармана носовой платок и вытерев пот со лба, буркнул:

— Дерьмо! — Мгновение он молчал, потом разразился целой очередью замысловатых ругательств. Большинство из этих ругательств, произнесенных его ровным хриплым голосом, я раньше не слышал. — Энлиль, — сказал он затем, и по лицу его было видно, что он с трудом сдерживает гнев, — ты что, не мог все это преподнести как-нибудь поделикатнее? — Выдержка изменила Ричарду, он закричал: — Да ты представляешь, что он теперь может выкинуть! И как он себя чувствует!

— Это пройдет, — спокойно ответил Энлиль. — Зато он будет стараться постоянно себя контролировать.

В конце концов, его можно считать родоначальником новой ветви на великом древе разума.

— Иногда мне кажется, что ты не живой, а только слабая тень эльфа, лишенная души и сердца, — прошептал Командор, сжимая и разжимая огромные кулаки.

— Ты не ошибаешься, босс, — без тени улыбки ответил маг. — Я труп и есть, я умер уже очень давно, просто разложение тела слегка затянулось. — Резко поднявшись, он направился в сторону, противоположную той, куда убежали Марк и Нике.

Руководитель МЕССИИ растерянно посмотрел на меня.

В тот день я познал ненависть…

К концу первой недели, когда мы достигли наконец границы республики Берн, страсти слегка улеглись. Кроме нас шестерых, включая Марка, о том разговоре никто не узнал, и странная холодность в отношениях между членами этой маленькой группы очень удивляла остальных, особенно Хруста и Сандра. Нике все время проводила с странно тихим и задумчивым Марком, демонстративно игнорируя Энлиля. Гоблин, чувствуя себя виноватым, держался отдельно от всех, общаясь только с Яковом и своей ручной лярвой. Меня же одолевали проблемы более насущные: переход по землям республики был чреват неожиданными и неприятными встречами. А принц Айден все еще не мог передвигаться самостоятельно, поэтому сойти с тракта мы по-прежнему не могли. Неприятности не заставили себя ждать…