Варди Соларстейн: День Боевых Машин

Лебедев хмыкнул.

— Как там Тиша поживает? — неожиданно спросил он юного командира. Тот замялся на пару секунд, а затем бодро отрапортовал.

— Товарищ Каргополов, Тихон Павлович, жив-здоров и вам привет велел передавать.

От старшего лейтенанта не укрылось, что четверка позади своего командира, обменялась испуганными взглядами, а после ответа Петрова явно вздохнула с облегчением.

— Четвертый выпуск уже готовит? Все также лютует? Как там его любимый вопрос, «Когда танк перестает слушаться команд, КВ или УКВ придет на помощь телекурсанту?»

— Лом по блоку дешифровки — и танк становится ручным, товарищ старший лейтенант! — Петров ответил шуткой, которая ходила по УШОТ с легкой руки ее начальника, героя гражданской. Если блок дистанционного управления начинал «чудить», его можно было быстро вырубить «русским универсальным гаечным ключом». После этого его приводили на исходную «на рычагах» — ручном управлении.

Малыгин вопросительно посмотрел на Лебедева. Тот, неожиданно для самого себя, кивнул — и проверка в вопрос-ответ прошла положительно. И в тот же час на сцене показался новый персонаж — еще один лейтенант, на этот раз войск НКВД, по фамилии Снегирев.

— Кто такие? — ласково поинтересовался жизнерадостный толстячок в фуражке с голубым колышком. Новоприбывшие ощутимо напряглись. Кажется, НКВД они опасались всерьез. Хотя с другой стороны — им предстояло все доказывать по третьему разу, причем человеку из органов, а тут никаких нервов может не хватить. Но что делать — в РККА сейчас никто из командиров единолично ничего решить не мог по определению.

— Младший лейтенант Петров и четвертая отдельная рота экспериментальных танков, товарищ лейтенант госбезопасности! — рявкнул молодой телетанкист и преданно уставился на НКВД-шника. — Прибыл в распоряжение командира 217-го танкового батальона, товарища Лебедева для участия в атаке на линию Маннергейма!

— Линию кого? Маннергейма!? Куда? К Лебедеву? А откуда известно, что командиром стал Лебедев, а не Кужиев? — застрочил вопросами Снегирев.

Младший лейтенант только открыл рот, чтобы начать отвечать, как командир танкистов тут же его оборвал, обращаясь сразу ко всем.

— За мной в палатку! — затем, обращаясь к Снегиреву, тихо сказал. — Виктор Павлович, давайте в палатке про «экспериментальные танки». И про то, что у нас их четыре роты.

Ответственный за безопасность хмыкнул, но, согласно кивнув, пошел в штабную палатку комсостава без пререканий.

Юные танкисты и дотошному командиру из НКВД за брезентовым пологом предъявили документ из штаба седьмой армии.

Но к разочарованию вновь прибывших, лейтенант ГБ чихать хотел на все бумажки из штаба фронта. Без визы своего руководства допустить «неизвестно кого до секретных танков» он отказался наотрез. Начавшаяся канонада только придала вес словам безопасника. Пушки били по позициям финнов без остановки. Снарядов Мерецков не жалел. Другое дело, что лупили по площадям — без точных разведданных была известна только линия переднего края, да и то пунктиром и на «авось».

Встретив жесткий отпор госбезопасности, загадочные ребята в новенькой униформе переглянулись. Грохот пушек, надо сказать их нисколько не удивил и даже не вызвал вопросов. Неожиданно, после словесной пикировки, лидер «новеньких», громко сказал:

— Товарищ лейтенант госбезопасности, представьтесь, пожалуйста.

Лебедев обратил внимание, что один из ребят достал планшетку и застучал по ней пальцами. Забегал, как пианист по клавишам. По карте, что ли так нервно лупит, перебирая ориентиры? Танкист сделал шаг вбок и посмотрел на планшет — там оказался вдет какой-то список, с пометками. Кроме строк текста выделялись круги и квадраты. Младший командир с планшетом заметил краем глаза вытянувшуюся шею Лебедева и посмотрел прямо ему в очи, спокойно встретив недоуменный и одновременно любопытствующий взгляд танкиста. А затем улыбнулся так, как это делают старые приятели. Даже очки у парня, казалось, искрили улыбкой, только со светло-синим непонятным оттенком.

НКВД-шник даже немного растерялся, но так как он находился «на своей земле», и злобно выплюнул:

— Виктор Павлович Снегирев, товарищ красный командир. Вы чем-то недовольны?

— Виктор Павлович Снегирев, — медленно повторил Петров. — Лейтенант Эн-Кэ-Вэ-Дэ. У нас для вас есть персональное послание.

— Что? — Снегирев поднял брови, услышав это заявление. Он ожидал увидеть многое, жетон порученца по особым делам, письменный приказ за подписью Гоглидзе, «шелковичку» от Берии. Но только не то, что Петров ему показал через несколько секунд.