Сергей Шведов - Рай для негодяев

– Хищные динозавры?

– Люди, – возразил Кальвино. – Мы выдаем всем новым поселенцам по карабину и сотне патронов с разрывными пулями. Плюс к этому продовольствие на пару недель и запасной комплект одежды. Вот за все это барахло старожилы истребляют новичков почти сразу же за воротами базы. Чего вы хотите, Свен, сюда ведь ссылают не ангелов, а закоренелых негодяев, у которых руки по локоть в крови. За пригоршню патронов они готовы убить кого угодно. Ибо динозавра, в отличие от человека, из примитивного лука не устранить.

– А вы не вмешиваетесь?

– Нет, – покачал головой Кальвино. – Нам запрещено выходить за пределы базы. Приказ был нарушен только однажды, когда нам пришлось спасать биологов. За эту операцию я получил выговор с Арнаута, а командор предупреждение о неполном служебном соответствии.

– Идиоты! – процедил сквозь зубы Свен.

– Согласен, – пожал плечами Кальвино. – Однако инструкции составляют именно на Арнауте, а нам здесь остается только безропотно следовать им.

Пятьсот двенадцать заключенных сидели за накрытыми столами, расставленными прямо на плацу. Их окружали две сотни солдат, вооруженных автоматическими винтовками. С вышек в новоселов целили из крупнокалиберных пулеметов. Любая попытка к неповиновению была бы пресечена немедленно, с весьма прискорбными для неслухов последствиями. Впрочем, заключенные вели себя мирно, слегка, видимо, опьяненные воздухом грядущей свободы. Многие, похоже, даже не подозревали, какие сюрпризы ждут их за пределами базы, названной каким-то арнаутским чинушей с претензий на остроумие «Последним приютом». Название вполне подходящее для погребальной конторы, но вроде бы не совсем уместное для военного объекта.

– Бунтов не было? – спросил Свен.

– Оружие им выдают только в накопителе, – кивнул Кальвино на загон у ворот. – Сначала их препровождают туда и закрывают ворота с внутренней стороны. А уж потом, когда все лазейки задраены, открываются внешний проход – для кого-то в новую жизнь, а для кого-то на тот свет, если он, конечно, существует.

– Мне нужно перемолвиться несколькими словами с одним заключенным, – покосился на словоохотливого соседа Свен. – Разрешите, господин командор-лейтенант?

– Знакомый?

– Два года назад его знали на всех планетах Федерации. Феликс Буров считался лучшим боксером нашего времени.

– Судьба! – вздохнул Кальвино. – Я не любитель спорта, но о Бурове слышал. Подарите ему лишнюю пачку патронов лично от меня, Свен. По такому случаю я готов пойти на нарушение инструкции. Будь он трижды проклят этот Эдем.

Сержант без большой охоты, но выполнил просьбу чужого майора и отвел в сторону заключенного. Феликс Буров был высок ростом и светловолос, но на этом его сходство с Лумквистом заканчивалось. Перебитый в одном из бесчисленных боев некогда прямой нос нависал над верхней губой словно клюв хищной птицы. На майора заключенный Буров смотрел без всякого дружелюбия, а в его серых глазах явственно читалась досада. Похоже, он был сильно недоволен, что его оторвали от последней, быть может, трапезы в жизни.

– Одно ваше слово, Феликс, и я помогу вам вернуться на Арнаут, даже если с меня потом снимут нашивки.

– Не стоит утруждать себя, гражданин майор, – отозвался Буров бесцветным лишенным жизни голосом. – Я уже принял решение и не собираюсь его менять.

– В таком случае знайте, что обрекаете вы себя не только на лишения, но и на смерть. На полное забвение, Феликс! Вам не удастся вырваться с этой планеты. Связь Эдема с Федерацией будет прервана через четыре месяца, скорее всего, навсегда. База будет ликвидирована, а доступ на планету закроют для всех.

– Вы не поверите, гражданин майор, но я буду только рад подобному обстоятельству.

– Ну что ж, – пожал плечами Лумквист, – мне остается только пожелать вам доброго пути. Я дал слово своей хорошей знакомой, что попытаюсь вас отговорить, и я это слово сдержал. От себя добавлю – будьте осторожны, Феликс. За воротами вас ждут здешние старожилы. В средствах они не стесняются. Если вы быстро доберетесь до гинкгового леса, растущего за стенами базы, у вас появится шанс.

– Спасибо за предупреждение, гражданин майор, – спокойно отозвался Буров. – Счастливого вам полета на Арнаут.

Лумквист вернулся на стену, где сиротливо стоял командор-лейтенант. С запада потянуло ветерком, и Кальвино зябко передернул плечами:

– Единственное, что радует на этой планете, так это климат. Особенно здесь у экватора. Правда, на севере, по слухам, холоднее, но и там температура не опускается до точки замерзания. До Эдема я два года прослужил на Калимантане. Впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь. Мороз почти круглый год. Вокруг белое безмолвие. Люди сходили с ума от заброшенности и одиночества.