Андрей Буторин - Играй и умри

Все это походило на некий огромный узел связи, полностью автоматизированный, поскольку обслуживающего персонала нигде видно не было. Хотя, подумал Сом, обслуживающий персонал и не должен болтаться просто так среди оборудования, когда оно работает в штатном режиме. Люди наверняка сидят в специальном помещении, возле контрольных пультов и мониторов, наблюдая за текущими процессами. Вот когда возникнет какая-нибудь неисправность, тогда и появится рембригада.

«Эпический опус! – было его следующей мыслью. – Так неисправность-то – вот она! Пробитая насквозь стена – это ли не нарушение, ковать твою медь? Наверняка ведь сигнализация на этом их пульте сработала. А если тут еще и имеются камеры, то нарушители у них сейчас как на ладони! Надо отсюда сматываться, и чем скорее – тем лучше».

Сталкер подошел к бесчувственному недокрылу и наклонился уже, чтобы продолжить «оздоровительный массаж щек», когда Тимоха сам открыл глаза и, схватившись за лоб, застонал.

– Ага, – осклабился Сом. – Рог вырос. Ты не жамкай его, быстрее пройдет. Сильно болит-то?

– Болит… – отозвался, прислушавшись к сигналам ушибленного организма, напарник. – Но терпимо. А я что, сознание терял?.. И где это мы?

– Сознание ты терял, это точно. Потому что к лобовому стеклу как раз своим лбом и приложился. А вот где мы, не скажу. В какой-то узел связи мы, похоже, влетели, валять твою кладь. Так что давай-ка ноги отсюда делать, пока нам руки не скрутили.

– Зачем нам скручивать руки? – удивился Тимоха. – Что мы плохого сделали?

– Что плохого? Йодистый калий, а это? По-твоему, это хорошее? – указал сталкер на пролом в стене. – Думаю, хозяевам этой дребедени это вряд ли сильно хорошим покажется, солить твою плешь.

Недокрыл посмотрел на причиненные автомобилем разрушения и вынужден был согласиться с другом.

– А куда мы пойдем? – поинтересовался он.

– Для начала выберемся наружу, а там разберемся, – пожал плечами Сом. – Нам ведь еще надо как-то и встречи со старыми знакомыми избежать. Они вроде как уехали, но кто знает. Может, за соседним зданием притаились и нас поджидают, валять твою кладь. Знают, что сюда лучше не соваться, вот и ждут, чем дело кончится, – повяжут нас или мы все-таки выберемся.

– Но тогда нам нельзя выбираться!

– Считаешь, лучше сдаться хозяевам этого сарая? – невесело улыбнулся сталкер. – А что, если они нам счет за понесенный ущерб выкатят? Да и наверняка выкатят, тут и к дедке не ходи! А чем мы с тобой расплачиваться станем? Исполним сатирические куплеты в счет погашения долга? Боюсь, не прокатит, солить твою плешь. И тогда нас посадят в кутузку. А это уже хреновасто. Особенно с учетом того, что мы даже не знаем, какая это страна. Есть такие, где в тюрьму лучше не садиться. Хотя вряд ли найдутся и такие, где делать это стоит, – почесал он затылок.

– Ну тогда пойдем отсюда, – вновь потрогав набухшую шишку, вздохнул Тимоха.

И тут взвыла сирена.

Этот звук был настолько знаком сталкеру, что его последние сомнения рассеялись: они на Земле. Ну не может ведь, валять твою кладь, быть такого, чтобы в разных мирах одинаково трубили тревогу! А то, что страна чужая, не Россия, это тоже к дедке не ходи. Но такой оборот, хоть ничего хорошего не сулил, был все же лучше, чем оказаться невесть где, откуда домой даже в мечтах не добраться.

Однако сначала стоило попытаться все-таки выбраться из этого суперсарая. Потому как попасть в чужой стране в тюрьму – действительно весьма хреновасто. Да еще когда попался в лапы тутошнего правосудия с оружием в руках и без документов. Повредив при этом какое-то важное, судя по всему, здание. Вполне терроризм припаять могут. И даже наверняка припаяют, тут и к дедке не ходи. А с таким приговором могут запросто шлепнуть, и неважно, в какую страну их угораздило попасть (судя по состоянию дорог и виду зданий – вряд ли в особо развитую). Причем шлепнуть их могут даже не по приговору суда, а прямо сейчас, так сказать – при задержании. Нет уж, ковать твою медь, проверять здешние органы правопорядка на вшивость что-то не особо охота. Мы уж лучше как-нибудь без этого.

И Сом, ткнув пальцем на проделанную ими в стене брешь, крикнул Тимохе:

– Уходим! Быстро!

Они метнулись к пролому, за которым чернело ночное небо. Только что это? Чернота вдруг словно раздвоилась, от нее будто отпочковался темный сгусток, очертаниями напоминающий человека. Или это тень кого-то из них, упавшая на стену возле пролома? Но откуда, солить твою плешь, здесь взяться столь четкой тени, если за спиной лишь тусклое аварийное освещение да мерцание цветных индикаторов? К тому же «тень» определенно двигалась, и двигалась прямо на них.