Андрей Буторин - Играй и умри

На оставшихся двух атлетов Сом потратил ровно два патрона, переведя автомат в режим одиночной стрельбы, – послал по пуле в глаз каждому.

Убедившись, что все восемь бывших красоток – хотя трое из них все еще перебирали «вхолостую» ногами – не делают попыток подняться, сталкер опустил автомат, поднес ладони рупором ко рту и крикнул:

– Тимоха! Дуй назад, ковать твою медь! «Пупсики» отдыхают!

Недокрыл услышал и вскоре вернулся. На Сома он старался не смотреть.

– Ну что, вояка, – усмехнулся тот, – в штаны наложил?

– Нет! – вскинулся Тимоха. – Я успел снять!

– Что снять? – не сразу понял сталкер.

– Штаны. Я их снял перед тем, как начать испражняться.

– Солить твою плешь! – гоготнул Сом. – Так ты что, в кусты побежал, чтобы… того?.. У тебя и впрямь медвежья болезнь приключилась?

– Не болезнь, – покраснев, опустил голову недокрыл. – Это естественная потребность организма. Только она возникла слишком внезапно. Ужасно несовершенное и непредсказуемое тело! Как вы вообще в таких живете?

– А куда деваться, валять твою кладь? – осклабился Сом. – Страдаем, мучаемся, но жить-то надо.

– И пить снова хочется, – пожаловался напарник. – Очень несовершенное тело!

– Пить хочется, это ты в точку. Сейчас поглядим вблизи на наших «пупсиков» и двинемся воду искать.

– А чего на них глядеть? – боязливо передернул плечами Тимоха. – Лежат – и пусть себе лежат. Они ведь умерли, да?

– Сдается мне, умирать там было некому, – направился к разорванному взрывом гранаты «трупу» сталкер, – потому что они, солить твою плешь, и не жили.

– Как это?

– А вот так, – наклонился к искореженному «пупсу» Сом. – Смотри сам.

Недокрыл опасливо приблизился и остановился метрах в двух от тела.

– Иди ближе, не бойся, теперь он уже не кусается, – хохотнул сталкер.

– Я боюсь не укусов, мне просто неприятно смотреть на… внутренности… – сглотнул напарник.

– Да нет тут никаких внутренностей, валять твою кладь. Точнее, есть, да не те, что ты думаешь.

Сом руками развел длинный неровный разрыв на теле поверженного врага. Блеснула металлом электронно-механическая начинка.

– Понял? Это не люди. И даже не мутанты или зомби какие. Это роботы. Трансформеры, ковать твою медь. Вот что Зона вытворять научилась.

Но Тимохе, видимо, даже на такие внутренности смотреть было неприятно, и он задрал голову к небу. А потом вдруг спросил:

– А что, Земля совсем вокруг своей оси не вращается? Или это Зона ее тормозит?

– Что ты там мелешь, тук тебя в так?..

Прищурившись, сталкер глянул на солнце. Сначала не понял, отчего вдруг екнуло что-то внутри. Солнце как солнце. Такое же, каким он увидел его, выбравшись из туннеля пару часов назад…

«Вот именно! – наконец осенило его. – Именно такое. И там же!..»

Да-да, солнце продолжало висеть прямо в зените, как висело оно и двумя часами ранее. Никакая Зона не смогла бы сотворить такое. Все-таки на движение планет и светил ее паскудное действие не распространялось.

«Эпический опус! – похолодел от липкого ужаса Сом. – Неужто это и впрямь не Земля?»

Теонг сразу понял: произошло нечто неординарное. Землянин явно впал в прострацию. И виной тому оказался его невинный вопрос. Или все же дело в чем-то другом?

– Что с тобой? – тронул он за плечо Сома. – Тебе плохо? Ты ранен?

– Похоже, что да… – пробормотал сталкер. – Прямо в репу, щипать твою рать…

– А где у тебя репа? – обеспокоился тохасианин. – Это жизненно важный орган?

– Важный, – все так же задумчиво-медленно ответил Сом. – Хотя некоторые обходятся и без него.

– А ты? Ты обойдешься?

– Обхожусь, как видишь…

Тут сталкер будто очнулся и с тоской в глазах посмотрел на Теонга:

– Где мы, Тимоха? На Хрюкасе?.. Это что, правда?

– Нет, мы не на Тохасе, – помотал головой тохасианин. – У нас не такое солнце. И растений таких нет. Но ты же говорил, что это Земля…

– На Земле тоже нет таких растений. И солнце не висит на одном месте, редить твою рябь…

– А почему ты стал ругаться по-другому? – стало вдруг интересно Теонгу. Наверное, из-за того, что очень страшно было продолжать начатую тему. – И тогда, когда самок увидели, ты тоже по-другому ругался.

– Так я ругаюсь, когда с катушек слетаю.

– Что это значит?

– Ну, когда репа больше не варит.

– Понятней не стало…

– Когда мозги клинит, ковать твою медь! – разозлился землянин.

– О! – радостно воскликнул тохасианин. – Заварила репа? Залез на катушки?