Александр Щёголев: Зона Посещения. Избиение младенцев

Потом выключают и сам мир.

Крюк ждал меня в маленьком холле, успев одеться. Глаза его горели.

– Тоже убили? – спросил он, радостно скалясь.

– Иди в задницу, – махнул я ему рукой.

Молча стер с себя электролит и бросил полотенце в бак. Закапал в нос капли: после индуктора, как обычно, у меня дико свербило в переносице. Плохо переношу нейроконнекторы. Хорошо хоть их через ноздри вводят, а не, к примеру, через… ладно, замнем.

Я принялся одеваться. Из «тренажерной» я вышел в одних плавках.

– Тебе огнемет зачем был нужен? – спрашиваю. – Поджарить тахорга? Мечтатель!

– А что, по-твоему, было делать? Бить тубусом, как дубиной?

– Целиться нужно было в землю. Всадил бы файербол посередке, между нами и тахоргом.

– Он бы испугался и сбежал?

– Мы бы сбежали, идиот! Через стену огня он бы не полез. А то даже в зоне поражения оказался, если б не притормозил.

Из серверной явился зевающий инженер и констатировал:

– Сегодня вы почти дошли. Чуть-чуть не хватило.

– Злее будем, – отвечаю. – В следующий раз дойдем.

Влез в мокасины на босу ногу, перекинул ветровку через руку, готовый свалить из лаборатории.

– Подожди, злой, – попросил инженер. – Что скажешь-то? Какой диагноз?

– Да круто все! – восхитился Крюк. – Система рулит!

Инженер пусто взглянул на него.

– Шли бы вы в свою подсобку, мистер геймер, не вас спрашивают.

Крюк смолчал, не то было место, где можно задираться, если хочешь попасть сюда еще разок.

– Я бы на вашем месте проверил модуль осязания, – говорю этак солидно.

– А что не так с модулем осязания?

– На терминальной стадии выпадали тактильные ощущения.

– Ничего себе – выпадали! – опять вмешался Крюк. – Да когда тахорг меня свежевал, я думал, все, дуба врезал! Чуть не спятил!

– Почему ты думаешь, что это не программный сбой? – спросил инженер, не обращая внимания на придурка.

– Потому что глюк слабовыраженный и нестабильный. При программном сбое совсем другая картина. У вас либо контакты засраны, либо, возможно, блок питания перегревается.

Насчет блока питания я знал – там у них сгорел датчик температур. Но дать точную наводку не мог себе позволить. Местный инженер – хороший парень, однако это не повод, чтобы перед ним открываться. Если даже Крюк ни о чем не догадывался…

– Ну, давай проверим, – предложил инженер, распахивая передо мной серверную.

– Нет, спасибо, – отвечаю вежливо. – У меня с собой нет тестеров, а я только своими инструментами пользуюсь. Давайте я завтра снова зайду, если Эйнштейн позволит.

– Тебе – не позволит? – ухмыльнулся он. – Приходи завтра, буду только рад.

Когда я уже был в коридоре, инженер вспомнил:

– Кстати, Эйнштейн просил тебя зайти.

Крюк вышел следом.

– Ты сейчас куда? – спрашиваю его.

– Куда… Я ж на работе. Этот циркач послал меня в подсобку, значит, в подсобку… А ты куда после Эйнштейна?

– Заскочу к матери, как обычно. Вечером встречаюсь с Сэндвичем, помнишь? Ты мне в связи с этим кое-что обещал.

– Будь спокоен, с Сэндвичем мы сделаем все ювелирно…

Крюк работал здесь же уборщиком. То ли поближе к Зоне захотел быть, то ли к мамочке. В колледж не пошел, раздолбай. Его мать тоже здесь горбатилась, на пару с моей, мало того, они были подругами по жизни.

Толкнули друг другу в плечо и разошлись.

На самом деле фамилия у главного инженера – Эбенштейн, но весь «Детский сад», разумеется, переиначил в Эйнштейна. Думаю, мужик не в обиде за такое прозвище, как, кстати, и я за свое. Разрешите представиться, Питер Пэн, он же Пан, – вот он я, вхожу в административный коридор.

В лаборатории нейроиндукции, которую мы с Крюком только что почтили своим присутствием, мистер Эбенштейн начинал программистом. Именно ему принадлежит основная заслуга в создании работоспособной модели Зоны. Служба инфильтрации (то бишь военные сталкеры) тут же пыталась наложить на нее лапу, да обломалась. Ценность модели в том, что все известные на сей момент процессы, творящиеся за Периметром, имитированы максимально точно, а достоверность в ощущениях натурально сводит с ума. Ложишься в саркофаг-индуктарий – и ты за Чертой. В аду… Эйнштейн меня туда пускает, ясное дело, не за красивые глаза. Я у него тестировщик, пусть и нештатный. И вообще у босса ко мне неформальное отношение, но это мы замнем, чтоб сплетни не разносить. Что касается Крюка, то его пускают на тренажер по моей настойчивой просьбе, иначе сомнительный получается тест – в одиночку по Зоне. Нынешние сталкеры уже забыли, как по одному ходят, канули в Лету безбашенные семидесятые.