Эдвин Табб - Ветры Гата

Так утверждала реклама, возможно, справедливо – у Дюмареста никогда не возникало желание проверить это. Гат был планетой для туристов с билетом туда и обратно. Это было «привлекательное» место без какой бы ни было промышленности, в котором не было стабильного общества, где путешественник мог бы заработать денег на обратный билет. Мертвый, скучный, полуслепой захолустный мир.

Он стоял на краю взлетного поля, осматриваясь. Он не был здесь одинок. Ниже, за ровной площадкой поля, за изгибом долины, сбегающей вниз к морю, теснилась в беспорядке горстка лачуг. Они соответствовали бедности, которая висела над ними, как миазмы. Они давали некоторое укрытие и чувство собственности, и это было все.

Дальше, в другую сторону, на некотором возвышении, в стороне от опасности поля космодрома и от запаха лагеря лачуг, располагалось поселение из строгих домов заводской постройки и надувных палаток. Здесь жили деньги и комфорт, который они могли обеспечить – туристы, путешествующие высшим классом, принимавшие таблетки быстрого времени, так что день казался часом, неделя – днем.

Люди из лагеря путешествовали так же, как Дюмарест – низшим классом. Путешественники среднего класса оставались на кораблях, которые были их домом. Корабли останутся на взлетном поле, как говорил Бенсон, до окончания бури. Затем они улетят. Другие прибудут к следующей буре. На Гате этот интервал составлял около четырех месяцев. Целая вечность.

Дюмарест ушел с поля, пройдя мимо нескольких человек, с безнадежностью пялящихся на корабли. Когда он сошел с укрепленной площадки поля, его ботинки погрузились в грязь. Было жарко, и воздух был тяжелым, очень влажным. Он расстегнул воротник, когда входил в лагерь. Между лачугами вилась узкая тропинка, неровная и очень пыльная. Он знал, что она приведет его к центральной площади – такая всегда была в этих лагерях. Он искал информацию и нашел ее быстрее, чем рассчитывал.

Перед раскрытой дверью одной из хижин сидел мужчина. Хижина была неуклюже слеплена из клочков выброшенных пластиковых листов, укрепленных ветками и камнями. Мужчина был бородатый, грязный, в бесформенной одежде. Он наклонился над ботинком, стараясь закрыть зияющую в нем дыру. Он взглянул на приближающегося Дюмареста.

– Эрл! – Башмак и куски скрученной проволоки упали в сторону, когда мужчина вскочил на ноги. – Разве я когда-нибудь был не рад тебя видеть!

– Меган! – Глаза Дюмареста остановились на грязи, на бороде, на бесформенной одежде. – Все остальное так же плохо, как это?

– Хуже. – Меган наклонился, поднял свой ботинок и выругался, просунув палец в дырку. – Только что прибыл?

– Да.

– Кто оператор на твоем корабле? – Меган поинтересовался этим слишком небрежно. – Порядочный тип?

– Не может быть лучше. А в чем дело?

– Достаточно порядочный, чтобы ему можно было довериться?

– Он не дурак. – Дюмарест сел перед хижиной. – Ты знаешь законы, Меган. Без денег нет перелета. Долго ты болтаешься здесь?

– Больше года. – Он со злостью швырнул порванный ботинок на землю. – Четыре раза я видел прилетающие корабли, и четыре раза они улетали без меня. Если я не улечу вскоре, то я не улечу никогда. Уже сейчас я перешел черту обычного риска.

Он был оптимистом. Под грязью Меган был тощим, одежда болталась на исхудавшем тела. Путешествовать низшим классом в его состоянии было равносильно самоубийству. Он с завистью взглянул на Дюмареста.

– Ты выглядишь прекрасно, – сказал он. – Для человека, который только что приземлился.

– Мне повезло, – сказал Дюмарест и усмехнулся воспоминаниям. – Оператор отклонился от правил. Он разбудил меня на три дня раньше ради компании. Ему был нужен собеседник. Я скрасил его одиночество.

– И за беседы тебя хорошо кормили. – Меган нахмурился. – Бьюсь об заклад, что он хотел знать все о жизни путешественников.

– Ты знаешь?

– Это случается каждый раз. Проклятая деревенщина! Они не могут понять, что для проведения операций на самом себе необходимо мужество. Они начинают ненавидеть нас, поскольку не могут этого сделать, и изливают свою злобу так, как только могут. Пусть все они идут к черту!

Он сел, потеряв силу поддерживать гнев.

– Я попал сюда по ошибке, – тихо сказал он. – Оператор сказал, что корабль направляется на Ларгис. Я не знал, что он врет, пока не вышел с корабля. Сначала я не очень беспокоился. Я слышал о Гате и был любопытен. Я хотел – нет, лучше не вспоминать. У меня даже было немного денег, чтобы осмотреться перед тем, как найти себе работу для приобретения билета. И только тогда до меня дошло.