Никита Аверин - Крым-2. Остров Головорезов

Мальчишка-посыльный стоял возле «уазика», бледный, с горя­щими глазами и страшно взволнованный.

— Вот это да, — прошептал он. — Во блин!

— Спасибо тебе, пацан, — сказал Пошта. — Если бы не твой бумеранг...

Вся схватка, она же перестрелка, заняла от силы минуту и про­текала почти в полной тишине, если не считать приглушенных вы­стрелов и предупредительного вопля мальчишки.

Поэтому когда дверь штаба распахнулась, оттуда донесся раз­драженный вопрос:

— Что за шум-гам? Кому там не спится в ночь глухую?

Не иначе, парень разбудил задремавшего вестового.

— Это Пошта, — раздраженно ответил листоноша. — И спать, похоже, нам сегодня больше не придется.

У Филателиста были длинные седые усы, седая же косица и шершавая, будто потертая кожа на лице. Глаза, глубоко посажен­ные, смотрели хитро и насмешливо. Руки с длинными, как у пиани­ста, пальцами, перебирали четки, вырезанные из можжевельника.

— Та-а-ак, — протянул глава клана листонош. — Что тут у нас?

Трупы лазутчиков выволокли на открытое пространство и сло­жили рядышком, сорвав с них маски и жилеты со взрывчаткой. Включили прожектор на крыше штаба, и мертвецы лежали, вы­ставленные на всеобщее обозрение, будто на столе в морге.

— Трое, — констатировал очевидный факт Контейнер, началь­ник службы безопасности клана. Имя его полностью соответствовало внешности: квадратный, угловатый, с тяжелой походкой и мощной шеей борца. — Проникли через северный блокпост. Часо­вого убили. Ножом. С собой имели суммарно тридцать килограмм пластита.

— Ого! — удивился Филателист. — Именно пластита? Не само­пальных бомбочек из аммонала?

— Пластит, — подтвердил Контейнер. — Чешский. «Семтекс». Видимо, из каких-то армейских складов.

«Известно, каких», — подумал Пошта, но промолчал. Он и мальчишка-посыльный стояли в сторонке, наблюдая, как Филате­лист, Контейнер и трое охранников изучают трупы. Пошта даже не вытер вражескую кровь с лица, и теперь та подсыхала — кожу не­приятно пощипывало. Мальчишка вертел в руках бумеранг.

— Кто такие, установили? — спросил Филателист.

— Пластуны, судя по татуировкам.

— Хреново, — сморщился Филателист. — Казачий спецназ. Что они тут забыли?

— Ну, если брать в расчет то количество взрывчатки, что они на себе притащили, — предположил Контейнер, — то, скорее всего, пластуны намеривались взорвать половину Джанкоя. Нашу базу — так точно.

— Ага, — кивнул Филателист. — И остановили их случайно, листоноша и мальчишка-посыльный. Плохо работаете, охрана. Мы­шей не ловите.

— Виноват, — хмуро потупился Контейнер. — Но они — профи.

— Мальчонке это расскажи... Тебя как звать, малой?

— Костя, — подал голос паренек.

Филателист хмыкнул.

— Молодец, Костя. Сколько лет-то тебе?

— Четырнадцать.

— Далеко пойдешь... Вот что, Контейнер. Убери этих красавцев куда-нибудь на холод, чтобы не завоняли. Пластит — в арсенал. Охрану на блокпостах — удвоить, бдительность усилить. Но кипеш пока не поднимать. А ты, Пошта, иди со мной. Разговор есть.

— А я? — обиделся Костя.

— А ты погуляй пока. Мал еще.

Костя надулся, сунул бумеранг за пояс и побрел по улице, бор­моча себе под нос что-то раздраженное вроде «как пластунов мо­чить, так не мал, а как разговоры разговаривать — так мал, не пой­мешь этих взрослых». Пошта молча усмехнулся и пошел следом за Филателистом в штаб.

Там, среди складных брезентовых стульев и огромного пись­менного стола, некогда бывшего биллиардным, их ждал плюга­венький человечек в толстых очках. В руках у человечка была стопка бумаги и до боли знакомая Поште перфокарта.

— Знакомьтесь! — Филателист запер дверь и махнул рукой. — Это Пошта. Тот самый молодой человек, что добыл перфокарту в Балаклаве. А это — Шифр, наш главный криптоаналитик. Он ее декодировал.

Шифр кивнул. При виде окровавленного листоноши кабинет­ный ученый слегка побледнел. Пошта дождался приглашающего жеста Филателиста и присел в кресло. Страшно хотелось вытереть лицо.

— Держи, боец, — Филателист самолично протянул листоноше полотенце и кувшин с водой. — Умойся.

— Что там произошло? — спросил Шифр.

— Казаки к нам пожаловали. Взорвать нас хотели.

— Казаки?! Это что же? Война?!

— Пока нет, — ответил Филателист. — Но все может быть.

— Это точно? — спросил Пошта, закончив утирать лицо. Поло­тенце стало бурым. — Точно — война?

— К тому все идет.

— Зачем? — удивился Пошта. — Кому оно надо?