Вольфганг Хольбайн - Враг рода человеческого

— Это не так уж плохо, некоторые и этого не имеют, — заметил Бреннер.

— Но жизнь не может состоять только из работы!

— Однако именно так и обстоит дело, — ответил Бреннер. Слова девушки навели его на грустные мысли, но она этого не могла понять. Бреннер в юности думал точно так же, как и она, и хорошо помнил, что однажды изложил подобные мысли своему приятелю, причем почти дословно в тех же выражениях, что и Астрид. Правда, он не пришел в результате к тем же выводам, к каким пришла Астрид. Возможно, он был в юности более разумным, чем она. Или более трусливым. Впрочем, есть ли между этими понятиями хоть какая-нибудь разница?

— А ты пыталась поговорить обо всем этом со своими родителями? — спросил он.

Астрид кивнула и жадно затянулась.

— Они даже не поняли, о чем идет речь. Отец сунул мне пятнадцать марок и сказал, чтобы я купила что-нибудь себе.

— И после этого ты ушла из дому, — заключил Бреннер.

Девушка не ответила.

— Ну и как? Теперь тебе лучше?

— Само собой, — ответила Астрид. — А ты разве не видишь?

В ее голосе звучала ирония.

— В таком случае, возвращайся домой, — сказал Бреннер. — Заканчивай учебу в школе и…

— …и иди учиться дальше или приобретай разумную профессию? — перебила его Астрид. — Кончай ты со всем этим дерьмом. Я этого больше просто не могу слышать.

— Могу предположить, что тебе уже не раз давали подобные советы, — сказал Бреннер. — А ты знаешь, все дело в том, что люди, советовавшие тебе, были правы.

— Пошел ты, знаешь куда? — огрызнулась Астрид и, резко отвернувшись от него, уставилась в пол. Бреннер видел, что она с трудом пытается взять себя в руки. Он не сказал ей ничего нового. По всей видимости, Астрид бродяжничала уже несколько недель и, должно быть, давно поняла, что ее бегство из дому ни к чему хорошему не приведет. Нельзя убежать от того, что подстерегает тебя повсюду.

— Я хочу предложить тебе одну вещь, — тихо и мягко сказал Бреннер, так мягко, как только мог. Астрид насторожилась, а затем с видимой неохотой и внутренним сопротивлением подняла голову и взглянула на него.

— Ты дашь мне телефон твоих родителей… — Бреннер предостерегающе поднял руку, не давая ей возможности возразить. — И я завтра позвоню им и скажу, что у тебя все в порядке. Только это и больше ничего. Я обещаю тебе, что не назову им своего имени, а также не скажу о том, где встретился с тобой. Я сообщу им только, что с тобой все в порядке и что им не о чем волноваться. Что ты на это скажешь?

Астрид колебалась. Возможно, ее изумило это неожиданное предложение. Бреннер сам был удивлен своим поступком.

— Кто ты, собственно, такой? — спросила она. — Добрый самаритянин в свободное от работы время? От них меня уже тошнит! Тошнит, понимаешь?

— Я всего лишь хотел оказать тебе небольшую услугу, — заявил Бреннер. — Тебе это ничего не будет стоить, а мне даст приятное чувство, что я помог людям.

— Но откуда я знаю, могу ли я тебе доверять? — спросила Астрид.

— Конечно, ты не можешь быть до конца во мне уверена, — спокойно сказал он. — Однако если бы я намеревался тебя заложить, я бы начал не с этого. Я бы поступил по-другому. Зачем мне предавать тебя и рассказывать твоим родителям о том, где я тебя встретил? Ведь ты к тому времени будешь уже далеко. А, с другой стороны, что мне мешает переговорить с нашим благодетелем и попросить его вызвать сюда полицию вместо службы Всеобщего германского автоклуба?

Его откровенность, по-видимому, убедила Астрид.

— Но ты позвонишь им завтра? — спросила она, чтобы еще раз удостовериться в честности его намерений. — Не раньше?

— Не раньше, — подтвердил он. — Честное слово.

Астрид колебалась еще несколько секунд, пристально глядя на Бреннера, а затем подошла к стулу, на котором стоял ее рюкзак, раскрыла его и начала в нем копаться. Через несколько мгновений она достала оттуда шариковую ручку и потрепанную книгу в мягком переплете. Аккуратно оторвав краешек одной из страниц, она нацарапала на нем номер своего домашнего телефона и протянула записочку величиной с почтовую марку Бреннеру. Бреннер бросил на нее беглый взгляд, чтобы убедиться, что номер написан четко и понятно. Почерк Астрид был довольно разборчивым. Бреннер почти бессознательно отметил про себя, что это был кельнский номер, судя по первым цифрам Значит, девчонка не так уж далеко зашла

— Если ты позвонишь около трех или пяти часов дня, то не застанешь моего старика дома, — сообщила Астрид. — Может быть, это и к лучшему. Ты в таком случае поговоришь только с моей матерью.