Майкл Стакпол - Кровавое наследство

Мертвая, обезображенная голова герцога Лестрейда темными глазницами смотрела на Фохта.

– Нечего ждать, – продолжил он, – и от Лиги Свободных Миров. Вульф, как всем известно, не доверяет людям Ком-Стара. Вот почему он изгнал его сотрудников и проповедников не только из своих владений, но и из Лиги Свободных Миров. Это случилось еще при старом владетеле Лиги. Теперь посмотрим, кто же наследовал трон Лиги? Не кто иной, как Томас Марик. А кем прежде был Томас Марик? Ба-а, да он ходил в послушниках у Ком-Стара! Кто же поверит, что теперь между Вульфом и Мариком будет мир и согласие. Ага, как между кошкой и собакой! А как же чувствует себя на троне Томас Марик? – захихикал на глазах разлагающийся Лестрейд. – Стоит вглядеться внимательней, и сразу открывается неприглядная картина. Его четырехлетний сын болен лейкемией. Ты, наверное, слышал о недавно обнародованном указе о передаче прав наследования его шестнадцатилетней дочери Изиде. Но это, так сказать, дела на внутреннем фронте. Что же творится на внешнем? О-о, здесь позиции Марика очень сильны. Он находится в выгодном стратегическом положении, потому что добраться до него кланы могут, только сокрушив Содружество Лиры. В своем противостоянии оба – и Хэнс и Теодор – ищут поддержки Марика. Кроме того, у Томаса за спиной отчетливо маячит фигура примаса Ком-Стара Миндо Уотерли – при таком покровителе ты можешь вести себя вольно и с тем и с другим. Вплоть до сохранения нейтралитета... Это бы не сошло с рук никому другому.

Фохт во сне представил руководительницу всей общины Ком-Стара, в чьих руках находилась межзвездная связь. Привидение всколыхнулось в неслышимом издевательском смехе.

– Регент, регент!.. Тебе не спрятать от меня свои мысли! Разве я не часть твоего сознания? Считай, что я часть твоих сомнений. Самая жгучая, самая мучительная часть... Ты хранишь верность примасу, веришь в прозорливость ее решений. Это делает тебе честь, Анастасиус, но, к сожалению, в политике ты, храбрый воин, прославивший свое имя во многих сражениях, разбираешься слабо. Мелко плаваешь, регент. Неужели ты всерьез уверовал, что Миндо Уотерли на самом деле занимают интересы терраниан? Ладно, ладно, не буду касаться святого. Только ответь на один вопрос. Как ты считаешь, глава Ком-Стара – опытный игрок? Не надо пафоса, регент, это скучно... Ответь, зачем она затеяла эту игру с кланами? Она убеждена, что способна их перехитрить? Пусть, значит, кланы и государства-преемники истощат себя в борьбе, и в решающую минуту на арене появится Ком-Стар и приведет их к покорности. Так, что ли?.. Тогда наконец перед человечеством откроется путь в светлое будущее, предначертанное преподобным Блейком. Тогда можно будет окончательно реформировать общество, и все космическое население дружно зашагает... Куда, регент? В пасть очередной утопии? Сколько их уже было, подобных провидческих замыслов! Разве не глупо вновь вступать на ту же дорожку?

Закончив, дух Альдо Лестрейда начал неспешно растворяться. Сначала спали покровы, обнажая изъеденную язвами плоть. Затем мясо стало отделяться кусками – скоро перед Фохтом предстал скелет, только в глазницах черепа по-прежнему полыхали огнем человечьи, налившиеся кровью глаза. Странным даже во сне показалось, что и череп сохранил мимику, присущую лицу. Дух Лестрейда вроде бы впал в глубокую задумчивость. Если бы не мерно работавшая нижняя челюсть. Она то отпадала, то закрывалась вновь.

Фохт, наблюдая за ним, откинулся в королевском кресле, потом пошлепал по подлокотнику, усмехнулся:

– Странно, Лестрейд, ты считаешь себя моим исповедником, однако я не никак не пойму – ты советуешь мне покаяться или дать волю греховным устремлениям? Ты отыскал в моем сознании безумную жажду власти. Поздравляю! Ты ошибаешься – это ты, бесплотная тень, до сих пор страдаешь от неутоленного честолюбия. Вот почему и мне пытаешься навязать подобную ересь. Не на того напал, Альдо. Хитер, ничего не скажешь, – чужими руками жар загребать! Я – солдат и командую солдатами. И не считай меня наивным простачком в политике. Я уже имел удовольствие побарахтаться в этой грязной луже. Вот и награда за это. – Он указал на свою пустую глазницу, – В тот раз я выжил и накрепко усвоил урок. А ты, Альдо, погиб и ничему не научился.

Смешок у привидения получился с грустинкой.

– Пусть даже так, Анастасиус Фохт, – ответил скелет, – однако вот чего ты никак не можешь понять. Ты бежишь от политики? Это невозможно! Она все равно вопьется в тебя, высосет кровь, и тогда ты тоже погибнешь, как это когда-то случилось со мной.