Олег Фомин - Феникс

Умение дышать вспоминается лишь, когда углекислый газ начинает печь легкие.

— Это точно… Свинозавр? — выговаривает Стас обалдевши.

Артем заторможенно кивает, но разум верить отказывается.

— А он где? — спрашивает Стас.

Пальцы не слушаются, нужную вкладку удается открыть со второй попытки.

— Поэтический форум.

Дизайн сайта, хоть и видел лишь однажды, узнается сразу. Артем вспоминает, что в пору любви к Вике на форумах не показывался, и лишь раз, за день до поездки на главное и последнее свидание, зашел сюда, сделал аккаунт под ником Свинозавр, чисто по привычке, но его единственный здесь пост печатало существо совсем иное. В стихотворении оно рассказало, как проходят его насыщенные дни, где наполнена смыслом каждая секунда, поведало о своих чувствах, осознало, как прекрасно жить и любить. В час, когда рождались эти строки, крылья невероятной силы несли Артема высоко-высоко за облака, так он не взлетал никогда, ни до, ни, тем более, после.

— Выглядишь неважно, — замечает Стас, хотя и сам выглядит покоробленным. — Надо бы отдохнуть. И мне тоже…

— Наверное…

— Пойду.

Артем кивает.

Стас из поля зрения исчезает, шаги удаляются, возня в прихожей…

Щелчок, скрипит дверь.

— Ты это… держись. Любовь-морковь… фигня все это! Как банка пива. Кончилась, найдется другая.

Отрыгивает.

Хлоп! — и в сознание вливается тишина, накрывает давящий купол. Под его тяжестью Артем опускается на стол, руки скрещиваются под головой. Силы покидают мгновенно, будто таскал мешки с цементом.

Невыносимую тишину растворяет целебный перестук капель по стеклу: морось сменил дождь настоящий, небо словно выдохнуло.

Артем вспоминает свидания с Викой, волшебные два часа каждое воскресенье, радужный водоворот эмоций, впечатления и сейчас полны красок, будто оставлены вчера. Но встреч было лишь четыре, итого — часов восемь, воспоминания заканчиваются быстро. Куда больше времени, можно сказать, весь месяц жил с Викой из воображения. О ней воспоминаний хватит на фэнтезийную любовную эпопею. Артем ныряет в эту часть памяти, там Вика совсем иная — лучше. Пусть реальная Вика и красавица, но все-таки жизнь не идеальна, всегда есть, что убрать, исправить или добавить. В мечтах Вика такая, какую Артем втайне хотел по-настоящему, — безупречная. Как этот крылатый «старший брат». Артем представляет вместо себя его, ведь рядом с такой прекрасной царицей он сам выглядит нелепо, тщедушно, царице нужен царь столь же прекрасный. Фантазия рисует Артема сильным и уверенным, могучие руки и крылья обнимают прекраснейшую из женщин, она жмется к его груди, чувствует себя защищенной и спокойной, оба безмерно счастливы…

Вновь берег необитаемого острова, то ли закатное, то ли рассветное солнце, песок подобен золоту, вода чиста и прозрачна как расплавленные бриллианты, Он и Она лежат на песке в обнимку, ноги облизывают теплые волны…

Затем волшебный лес, деревья чуть ли не до неба, между ними простор, лес полон зелени, даже воздух кажется зеленым, таинственно мелькают бабочки и птицы, с игривым смехом Она убегает от Него, а Он, улыбаясь, догоняет…

А вот суровый, но красивый дворец в снежных горах, на краю крыши самой высокой башни Он обнимает Ее со спины, вместе наблюдают, как несется стадо синих туч, танцует метель, невероятно пушистые снежинки щекочут лицо…

Мир за миром восстает из памяти, в каждом Его и Ее увлекают головокружительные, порой опасные приключения, но Они спасают друг друга от полчищ монстров, от могущественных главарей, любое зло падает сокрушенным, приходит череда долгожданной награды — покоя, можно не ждать удара, не тревожиться, не думать ни о чем, лишь друг о друге, обнимать, целовать, смотреть в глаза и любить…

В какой-то миг лента воспоминаний обрывается, ногти вгрызаются в стол, хочется выть.

Съедает дикая тоска.

Тоска по времени, когда был влюблен.

Чугунное ядро, что зовется головой, кое-как поднимается, на дисплее невероятный двойник, поистине великолепен, взирает будто бы сверху вниз, с отеческой улыбкой. Губы Артема дрожат, в глазах начинает пощипывать.

Дело даже не в том, что, когда любил, в разуме жила прекрасная богиня.

Когда любил, был прекрасен он сам.

Голова думала прекрасные мысли, с языка слетали прекрасные слова, Артем совершал прекрасные поступки.

А теперь бродит по квартире как мертвец по склепу, взгляд уныло ползет вдоль руин былых достижений. За окнами плачет небо, причитает ветер. Разбитый дисплей выглядит несправедливо униженным, замшелые пылью гантели и гири разбросаны по углам, к штанге подобралась плесень, учебники и тетради за неделю в аду пьяных обезьян чего только не натерпелись. Измятых, надорванных, расцарапанных книг больше, чем старых кирпичей на свалке, одна засунута в грязный носок и покачивается на люстре, другая в морозилке обрастает инеем, а какая-то бедная тетрадка скручена и запихана в унитаз. Некоторые вывернуты чуть ли не наизнанку, истерзанные страницы торчат как сухой кустарник, много листов вырвано на самолетики, на подтирки для носов и задниц. Среди бумажных комьев попадаются купюры в десять и даже пятьдесят рублей, более крупного достоинства давно растрачены на пиво, девок и прочие радости. Артем видит смятые листки записной книжки, кто-то вытирал ими кетчуп, а еще клочки с дизайнерскими набросками по работе, конспектами английского и других предметов… Уже не пригодятся: со знакомыми по пьяни разругался, учеба заброшена, фирма после пары сорванных заданий новых не шлет.