Андрей Акулов - Панголин. Запретная книга(СИ)

Гигант довольно рыгнул, провожая взглядом панголина, идущего к темнице с охапкой соломы. Решение уничтожить это проклятое место, пришло мгновенно и ниоткуда. Ящер все так же стоял у решетки – глаза светились желтым огнем, а на полосатых губах играла презрительная ухмылка. Рядом, слегка покачиваясь из стороны в сторону, стоял муравьиный муталюд и несколько небольших мутантов.

- Сейчас я освобожу вас, - прокричал панголин.

Никто даже не посмотрел на него. Видимо человеческий разум у этих мутантов давно растворился в животном начале.

Грэм занес в конец коридора охапку соломы и поджег – едкий серый дым столбом ударил в потолок и пополз к открытой двери. Мутанты в клетках засуетились, завизжали, как поросята. Панголин открыл ближайшую решетку и выгнал беспокойного мутанта. Тот сразу нашел выход. Следом выбежал еще один. Еще. Огонь перекинулся на солому в камерах. Щелкнул замок большой клетки муравьиного муталюда. Он неуклюже выбрался и, трясясь, заковылял к двери. Становилось трудно дышать, из глаз лились слезы, когда Грэм открыл последнюю клетку – ящер мгновенно выскочил на улицу и исчез.

Лаборатория уже вовсю полыхала, выпуская в небо снопы искр и клубы черного дыма, взрывались банки, трещали доски. По двору носились перепуганные куры, ревел великан, сбивая цепь с камня мечом волколака. Повсюду дым. Вонь. Жар. Пепел. Искры. Древний идол, призванный панголином, пожирал адское детище старой ведьмы. Огню все равно, что есть: сарай, дом, тюрьму или церковь – все горит одинаково! И все превращается в уголь, золу и пепел, возносясь на небеса черным дымом.

Не оглядываясь, Грэм вышел через калитку, переступил разодранный труп собаки, и исчез в зарослях.

6

В недрах грибницы.

Из проповеди Мироноса у ворот.

Итак, всякого, кто слушает слова Мои и исполняет их,

Уподоблю мужу благоразумному,

Который построил дом свой на камне:

И пошел дождь, и разлились реки,

И подули ветры, и устремились на дом тот,

И он не упал, потому, что основан был на камне.

А всякий, кто слушает слова Мои и не исполняет их,

Уподобится человеку безрассудному,

Который построил дом свой на песке;

И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры,

И налегли на дом тот;

И он упал, и было падение его велико…

- Замри! – закричал панголин. – Не трогай!

- А что это? – солдат вынул меч и указал на серый шар, размером с тыкву, сидевший в чаше толстых листьев у самой земли.

- Отойди от него! – панголин поспешил к арбалетчику.

- Замри! – выкрикнул тот и поднес клинок к растению.

Воины рассмеялись. Филипп нахмурился:

- Солдат, отойди! Это приказ!

- Это не трогай, туда не смотри, - воин спрятал меч, - тут не ходи, это не ешь, там не ссы…

В воздухе мелькнул комок грязи – шар лопнул! Раздался смех. Серое облако заволокло арбалетчика – он закашлялся:

- Фуууу!

Панголин мгновенно определил направление ветра и замахал руками:

- Никому не дышать! Туда! Бегом! Бегом! Не дышать!

Все побежали, включая и кашляющего солдата, но охотник сбил его с ног и отпрыгнул в сторону:

- Пошел отсюда! Иди! Иди! Или я убью тебя!

- Что за… я тебя!.. – солдат попытался встать, но панголин пинком отправил его в лужу.

Арбалетчик зашелся кашлем. Солдаты стояли в недоумении.

- Уходите! – закричал охотник. – Он уже мертвец! Я…

Он уже знал, что тоже заражен: в горле першило, тело горело, язык онемел, руки и ноги ломило. Паучье яйцо – так звали это смертоносное растение. Шар – это цветок со спорами. Когда кто-то касается яйца, оно взрывается, распыляя содержимое в воздух. Жертва вдыхает споры и уходит на некоторое расстояние, где вскоре погибает, становясь пищей для нового растения, бурно развивающегося в легких. Каждый такой цветок – могила какого-то бедолаги, вдохнувшего споры паучьего яйца.

- Я тоже… остаюсь… - панголин закашлялся.

Солдат уже харкал кровью и судорожно шарил в сумке на поясе. Превозмогая боль, он достал лечебное снадобье и стал жадно пить. Охотник усмехнулся: снадобье только продлит агонию, и не будет больно, когда растение пустит корни внутри, полезет изо всех дыр, пробьет кожу и намертво вцепится в землю.

Филипп резко обернулся к солдатам:

- Кто?

Все отошли от поникшего воина – его руки были в грязи.

- Простите… Святейший… - забормотал арбалетчик. – Я… не знал…

Главный чистильщик подошел:

- Я тебя прощаю… но бог во мне – нет! – в руках сверкнули кинжалы-змейки и крест-накрест пробили шею солдата.