Анатолий Заклинский - Одиночная кампания

Я шёл дальше, стараясь не уходить далеко от реки. Возможно, когда я буду умирать от жажды, то всё же попробую воду из неё, на тот момент ничего худшего со мной приключиться уже не сможет.

К вечеру этого же дня я вышел к небольшой скале, окружённой деревьями. Но важно было не само её наличие, а то, что я увидел у подножья — остатки капсулы, которая в неё врезалась.

Хотелось подойти сразу, но возможно за ней следили, поэтому нужно было действовать осторожно. Я сначала обошёл всё кругом, то и дело затаиваясь и выжидая, и только потом приблизился.

Пассажиру этого устройства повезло меньше всего. У него, очевидно, не сработали некоторые системы торможения, и капсула врезалась в гору на слишком большой скорости. Сложно было сказать, что случилось с пассажиром. Я видел только кровавые разводы и непонятные очертания человеческого тела внутри.

Спустя минуту я с огорчением осознал, что около этой капсулы уже кто-то побывал — тот самый отсек, в котором я в прошлый раз нашёл оружие и воду, был выпотрошен, а всё его полезное содержимое отсутствовало. А я уже загорелся мыслью, что найду здесь ещё один запас воды, которого мне хватит для того, чтобы прожить ещё пару дней. Но неприятель как будто знал, что у меня с ней сложности, и поэтому забрал, хотя, вряд ли она для него представляла какую-то ценность.

Как бы то ни было, долго задерживаться на этом месте было нельзя, и я направился вглубь чащобы. Вдруг где-то вспорхнула птица и с криком улетела. Да, возможно, по таким вот знакам им и удавалось обнаружить моё местоположение. Хотя, кроме пернатых, я не встречал здесь вообще никаких животных. Может быть, они тоже меня боялись? А может быть, просто фауна этих мест не отличается разнообразием. Впрочем, всё это был лишь домысел. Сколько птиц не спугни, так точно определить укрытие, как они сделали это вчера, без соответствующих навыков невозможно. Впрочем, если двигаться быстро и намеренно нарезать круги, можно распугать всех на большей площади, и тем самым усложнить им задачу.

На этот раз я решил ночевать по-другому. Если теперь мимо меня точно не пройдут, можно расположиться и под деревом — так будет проще бежать, если враг окажется слишком силён. Сенсоров у меня теперь было меньше, но количество пока ещё было достаточным для организации периметра.

Меня преследовало чувство тревоги, наверное, из-за того, что я точно знал, что за мной идут. Возможно, именно поэтому я проспал всего часа три, не больше. В очередной раз мне ничего не приснилось, хотя я надеялся, что во сне ко мне вернётся память. Как долго я не пытался погрузиться в себя, ничего найти не получалось. Моё существование здесь становилось всё более бесполезным, особенно, если учитывать, что я прибыл сюда не просто так. А ведь эта информация была сейчас решающей.

Мои запасы воды неизбежно подходили к концу. Сегодня к вечеру она точно кончится. Сделав два небольших глотка, я убрал в рюкзак последнюю ёмкость, в которой ещё хоть что-то оставалось.

Мои преследователи не объявились, хотя уже могли бы, и это меня насторожило. Возможно, я переоценил их возможности по считыванию следов. Но, учитывая их численность, можно было сказать, что я не должен был противостоять им один, и наc должен быть даже не десяток. Это были единственные мысли касательно моей миссии здесь, к которым я пришёл.

Сверившись по компасу, я решил направиться обратно к реке. Но, к собственному удивлению, я не нашёл её там, где рассчитывал. В этой местности была излучина, и чтобы дойти до воды, мне пришлось преодолеть большее расстояние.

Я быстро перешёл реку по камням и углубился дальше в лес, попутно спугнув стаю птиц. Оставалось надеяться, что поблизости нет противника, который увидит это и устремится за мной. На всякий случай затаившись в укрытии, из которого удобно было бы вести огонь, я подождал вероятных преследователей, но они не появились, и я для верности решил углубиться в чащу, но так, чтобы в любой момент вернуться к реке. Тем более, что здесь у самой воды стоял большой камень, который мог меня хорошо прикрыть хотя бы с одной стороны.

Несмотря на то, что мысли о безысходности ситуации посещали меня всё чаще, я всё ещё не мог согласиться с тем, что моя миссия провалена, и продолжал на что-то надеяться. Мне казалось, что ни моё тяжёлое положение, ни высадка, прошедшая нештатно, ни даже потеря памяти не причины для того, чтобы признать поражение.

Я усмехнулся, подумав, что если бы я попал в плен, то получил бы больше информации. Враги же от меня при всём желании не получат никаких ценных данных. Вкупе с тем, что меня не будут морить голодом и жаждой, сдача в плен на данном этапе сулила одни только плюсы.