Анна Калинкина - Под-Московье

Сергей, конечно, сказал, что все это ерунда. Не было ни мутанта, ни поселения, ни завихрения. Был просто допившийся до зеленых чертиков начальник Шаболовской, которому неизвестно что мерещилось, и хорошо, что Кошка с Нютой в этой передряге уцелели. Ему самому на Красной Линии случалось слышать и более бессмысленные приказы. И вообще ему иногда кажется, что он этого Ивана видел в свое время опять же на Красной Линии — только тогда парень, вроде, выглядел получше. И ей не стоило бы так быстро сходиться с незнакомыми людьми и верить всяким глупостям — народ тут собрался разный, жизнью побитый, и чуть ли не у каждого своя история за плечами — у кого печальная, у кого страшная. И что у кого на душе, лучше иной раз и вовсе не знать. Кошка при этих словах вздрогнула, но Сергей не обратил на это внимания. Видимо, он рассуждал без всякой задней мысли.

Одним словом, Кошка чувствовала себя неуютно. Но что делать, она не знала. Получалось, что она испортила Сергею жизнь, что ему плохо из-за нее. И ей из-за этого тоже тяжело, а исправить ничего нельзя.

Она считала себя обманщицей. Ведь он не знает, какая она на самом деле. Ей казалось, что если ложь так и будет стоять между ними, то этот барьер не удастся перешагнуть никогда.

«Нельзя ему дальше врать насчет прошлого, — думала она. — Наверное, ему и так уже черт знает что наговорили, и он просто слишком порядочный, чтобы спрашивать напрямую. А если даже никто пока и не раскололся, надолго ли это? Допустим, Иван обещал молчать. Но ведь не он один знает. Однажды на станции появится какой-нибудь гость из прошлого и опознает меня — как Леха тогда…»

Вспомнив про Леху, Кошка всхлипнула. Она же не может всех убивать. Она вообще не хочет больше убивать!

«Нет, надо все рассказать самой. Так будет правильно. А если он после этого отвернется от меня — что ж, значит, я это заслужила. Тогда и буду думать, что делать со своей жизнью. Даже не нужно будет нарочно искать смерти — на поверхности опасности подстерегают сталкеров на каждом шагу. Хотя, может, я и не умру. В конце концов, жила же я до этого, никому не нужная? Значит, как-нибудь проживу и дальше. Без него…»

Сергея Кошка обнаружила у костра — он что-то увлеченно обсуждал с отцом Кирилла, высоким седым мужчиной с правильными чертами лица, одетым в джинсы и зеленую куртку. Кажется, речь шла об овраге и пауках, она не разобрала. Сергей покосился на нее, как ей показалось, с неудовольствием, но тут же вновь обернулся к собеседнику. Кошка терпеливо дожидалась окончания разговора, машинально прислушиваясь.

— Вот вы говорите — Полис, — отец Кирилла неопределенно махнул рукой куда-то в сторону туннеля, уходящего к центру. — И что вы там забыли? Я слышал, что про них рассказывают — мол, сберегают накопленные знания, и так далее. Но вот меня, например, совсем не тянет туда. И я скажу вам, почему. Большая часть этих знаний теперь абсолютно бесполезна. Они там сидят на изъеденных червями фолиантах и думают, что это великое культурное наследие, которое непременно нужно сберечь. А мир настолько изменился, что многие книги давно стоило бы сжечь — так они принесли бы больше пользы. Здесь у нас куда больше возможностей заниматься наукой — это я вам как биолог говорю. Здесь совершенно уникальные места — возьмите вон хоть Тушинский овраг. Вот где простор для исследователя, пища для ума! Теории должны подкрепляться практическими примерами — и здесь их можно найти с избытком. И не надо мне ни про Полис, ни про мифический Изумрудный Город. Я считаю, что это сказки, что там ничего нет. А если даже и есть какая-то небольшая община, замкнувшаяся в себе, так она постепенно вымрет.

— Вы энтузиаст, — сказал Сергей, — это приятно. Такое чувство, что вы и по прежней жизни не очень-то скучаете.

Отец Кирилла вздохнул:

— Да, когда-то у меня была другая жизнь, но теперь мне все чаще кажется, что это просто сон. У меня такое чувство, что я родился в метро, на этой станции, и с детства видел над собой закопченный потолок, а небо — лишь изредка, во время вылазок. Человек ко всему привыкает, и я привык — питаться грибной похлебкой, каждый день отстаивать право на существование в борьбе с мутантами, трудностями, природой, наконец. Не знаю, как у вас там, в центре, а здесь выживают лишь те, которые не опускают рук, не впадают в уныние. И мне нравится, что я встречаю трудности плечом к плечу с ними.

— Хорошо сказано! — заметил Сергей.

— Ну, глядя на вас, мне кажется, что вы тоже не созданы для бумажной работы…