Анна Калинкина - Под-Московье

В дальнем конце станции что-то грохнуло, появились всполохи огня, и монстры вдруг заметались в панике, давя и калеча зазевавшихся людей. Им явно было уже не до еды. Кто-то в упор выстрелил в морду ближайшего, и зверь взвыл, мотая головой. Подбежали двое с лопатами и принялись, мешая друг другу, наносить удары. Вокруг летели ошметки черной плоти. Наконец существо рухнуло на пол, повозилось еще немного и затихло. Нюта оглянулась. Поодаль валялось еще одно черное тело, остальных не было видно.

— В туннели ушли, — вздохнув, сказал кто-то рядом. — Зуб даю, они через ту дыру просочились, возле южного поста.

— Она ж маленькая совсем!

— Да ведь они, гады, форму менять умеют. Вытягиваются, как змеи, и в любые щели проползают.

Рядом слышались возбужденные голоса:

— А я ему раз — и прямо в пасть из ракетницы!

— Сашко молодец — не растерялся, за огнемет схватился. Они огня-то пуще всего боятся.

Отец Кирилла держался за плечо. Лицо его было бледным.

— Папа, что с тобой? — спросил Кирилл.

— Да так, помяли слегка. — Видно было, что мужчине очень больно.

— Дайте я взгляну, — попросила появившаяся откуда-то Крыся.

— Ты где была-то?

— А я, как шум начался, забилась под ту деревянную штуку… Так и просидела там.

Люди потихоньку приходили в себя, оценивали потери. Тут и там валялись тела. Кто-то, еще живой, стонал. Несколько добровольцев, в том числе и Крыся, принялись под руководством врачей оказывать пострадавшим помощь.

Бургомистр сидел прямо на полу, обхватив голову руками. Его никто не трогал, к нему не обращались. Сочувственно смотрели и обходили стороной. Несколько человек, в том числе и отец Кирилла, отдавали негромкие распоряжения, которым люди беспрекословно подчинялись.

Итоги оказались неутешительными. Пострадала так или иначе чуть ли не треть населения станции. Насчитали полтора десятка убитых, а раненым и счету не было. У нескольких человек, судя по разговору, тут же нашлись срочные, прямо-таки неотложные дела на Сходненской. Удерживать их не пытались.

— Нам надо с ними идти, девчонки, — сказал Кирилл.

— Почему? — удивилась Нюта. — Людям здесь теперь не до нас, обратно нас отправлять никто не станет.

— Зато если ваши сюда явятся, теперь они смогут легко взять станцию под контроль. У нас много раненых, сопротивляться будет почти некому. Вы об этом не подумали? А если эти твари опять приползут? Еще одного такого нашествия станция не выдержит.

Нюте и самой не хотелось здесь оставаться после жуткой смерти Марины.

— Папа, — спросил Кирилл, — ты пойдешь с нами?

Тот, наспех перевязанный, баюкал раненую руку. Он покачал головой:

— Идите без меня, Киря. Я вам только обузой стану. И сердце у меня пошаливает, ты же знаешь. Я лучше здесь останусь. Тут мы с матерью твоей жили, это место для меня родное. Ты иди… Со мной все в порядке будет. Кто-то должен станцию в порядок привести…

— Тогда я тоже останусь.

Отец вновь покачал головой:

— Уходи, сынок. Надо девчонок уберечь, кроме тебя сделать это некому. Не бойся за меня, рука заживет. Вот подлатаю ее, а там ты вернешься, и тогда думать будем. Иди. Береги себя только. Бомба, знаешь, в одно место дважды не падает. Твари сюда больше не сунутся…

Кирилл осторожно, чтобы не причинить боли, обнял отца и кивнул.

Нюта смотрела в блестящие глаза старика и слышала в его голосе утешительную ложь. Он обманывал сына, внушал ему надежду — чтобы выпроводить его со станции и снасти тем самым ему жизнь. А Кирилл был готов ему верить — просто потому, что даже думать о том, что его отец может умереть, он не хотел.

Жизнь на станции, между тем, потихоньку входила в колею. Стряпуха возилась с котлом — ближе к вечеру есть захочется и здоровым, и раненым. Люди потихоньку пытались опять устанавливать сбитые палатки. Несколько человек под руководством Викинга целеустремленно таскали к южному посту обломки бетонных блоков — собирались заделывать лаз.

— Девчонки, по дороге не болтать, — предупредил Кирилл. — Мы не знаем, где шпион со «Спартака». Может, он в числе погибших, но надеяться на это нельзя. Если он уцелел, то вполне может оказаться одним из наших спутников.

И, помахав на прощание последний раз отцу Кирилла, они Двинулись вслед за уходящими. Вдогонку им не раздалось ни одного упрека от остававшихся. И те, и другие свой выбор сделали.

И только женщина, сидевшая возле мертвого солдата, несколько секунд тупо смотрела им вслед.

— Крысы бегут, — пробормотала она. — Крысы.