Стас Северский - Тени прошлого — тени будущего

Я остановился посреди лужи моей крови — она уже подсохла и загустела, но все еще липнет. Как только я дезактивировал шлем, запахло палеными волосами и обгоревшей кожей, но этот тошнотворный запах почти не ощутим за раскаленным маревом расплавленных перекрытий. Я ухватил сержанта за руки и попытался поднять — его словно держит что-то… Заливший его сплав застыл — спаял с панелями пола и осколками шлема оплавленные волосы и погасшие погоны…

— Влад, давай помогай! Сплав застыл!

— Резак активируй.

Черт… Я просто упал на колени рядом с сержантом — от моих усилий его плечо хрустнуло, затрещали связки — так я ему сустав сверну. И правда, резаком придется пройтись… Тонкий луч задрожал у меня в руках. Лесовский подошел ко мне, повесил излучатель на плечо и сосредоточенно уставился в пол, опустив обожженные руки — он никак поверить не может, что наш несокрушимый сержант мертв.

— Влад, так и будешь стоять, пока его андроиды не заберут?!

— Он ни кому-то, а нам с тобой жизнь отдал…

— Теперь мы обязаны доказать, что его смерть была ненапрасной. Помоги мне его вытащить!

— Смерть всегда так же напрасна, как и полезна…

— Черт! Влад! Просто помоги мне его вытащить!

Фонарь Лесовского снова пробил светом бесконечный коридор… Я кивнул ему в сторону оцепившего пустой дверной проем дракона. Затащили сержанта в зал и положили на квадратный стол, зависший в воздухе посреди пустого помещения тяжелой плитой. Лесовский уселся рядом с сержантом, а я как-то неприкаянно остановился перед ними… Андроиды еще на периметре, командиры — на командном пункте… медработники заняты теми, кто на грани смерти… Штурм закончен, но посты не выставляют… и нас не отзывают… Тишина мертвая…

— Они скоро истребители вышлют… К рассвету воздух точно прорвут…

— Могут и раньше, Влад… Тут мы оборону долго не продержим…

Тишина стала еще мертвее. Лесовский вперил в лицо сержанта синие глаза… Здесь никого нет, но мы говорим каким-то сдавленным шепотом, будто обращаясь к мертвецу… Влад разбил белым лучом мрак, осветив бескрайний простор зала. Но остановил он этот обрывок света не на едва обозначенном дохлым прожектором выходе, а на замершем где-то в недосягаемой вышине вечернем небе. Звезды бледно мерцают в сером сумраке, гладкий диск полной луны подкрался к противоположной стене и затаился в каком-то пыльном ореоле…

— Герф, это реальное небо — точная проекция пространства над Небесным городом…

— Только что-то с отображением здесь не то…

— Ночь тут тускнеет серостью, звезды блеклые, и луну почти не видно… А стуженые ночи Небесного темны… И они просто сияют этим зеркальным лунным светом — холодным, безразличным…

— Это точно поломки…

— Точно. И разбитый потолок, и небо, которое он отображает, — все изувечено… И луну мы тоже…

— Нет, с луной порядок.

— Мы стерли кратеры… Сровняли лунные шрамы до того, что теперь… С тех пор…

— С тех пор мы получили мощный прожектор.

— Мы получили отражатель… Но похож он на зеркало, в котором нет отражений — один свет… чужой и далекий.

— Влад, держи эти мысли подальше от моей головы…

Этот отшлифованный обломок отходит от нашей планеты — отступает дальше, к пустой черноте… Его отступление трудно заметить — вернее, увидеть. Но по картам — проследить просто. Я эти карты смотрел. Решил, что похоже будто мы — те, в чьей власти его уничтожить, — внушаем ему страх… и ему — планетному осколку, припорошенному звездной пылью… Рассудил, что это почти повод для гордости… Только теперь стало ясно, что и этому осколку, порой, под силу пробрать наши нервы какой-то скрытой жутью. Вдруг дошло, что он вовсе не отступает перед нашей мощью — он просто покидает нас, оставляя непроглядному мраку… И его мертвенное свечение тревожит нас именно этим неколебимым покоем — ничем иным.

Думал, что мы затравили его сворой голодной техники, как зверя, и погнали прямиком к нашей цели. А теперь дошло, что гоним мы его никак не к нашей цели… И вообще — мы его не гоним… Он ведь не идет ни к охотнику, ни от него, как зверь, который не замечает гончих и следует обычным путем. Мы требовали от него большей световой отдачи — он стал ярче, но только, отойдя от нас. В итоге нам от него добиться почти ничего не получилось. А скоро он и совсем нас к черту пошлет — уйдет и потускнеет пуще прежнего…

Мы будто нарушили его график работы — просто сжали время, вышибли разом его распределенную по этому времени силу. Выбили мощную вспышку и ускорили тем угасание… Усилили и неизбежно ускорили… Это, как штурм, — чем сильнее ты ударишь, тем скорее станет ясно, победишь ты… или нет. Мы часто так поступаем — считаем, что нечего результату отсрочку давать, каким бы он ни был. Только трудно после этих усилий вместо ожидаемой награды принудительное наказание получать… Ведь ждем мы всегда одну награду, хоть и про риски знаем. Теперь мы, конечно, расчеты и учеты ошибок точнее ведем. Но старые недочеты исправить сложно. Прежде мы на безудержный риск шли без разбора ситуации и с отмашкой от последствий — и делали это чаще, чем было необходимо… Чуть что — пошли на риск… А сейчас у нас и пути другого не осталось, кроме как идти по этому риску, как по дороге, проложенной среди непроходимых чащоб, — маршем и до конца…