Владимир Андрейченко - Умереть вчера (СИ)

Прислушиваясь к возобновившемуся гвалту местной живности, приятели переводили дух.

— Вот, чёрт, — Плакса оглядывал себя, как красна девица в зеркале, — ремешок верхнего крепления броника срезало, как ножом.

— А ты зачем высовывался, коли не видишь ничего? Если бы в голову попали?

— Так ведь интересно…

— Ага, тебя любопытство гложет, а я потом мучайся — неси тебя к докторевскому, да? — Максим с улыбкой смотрел на напарника.

— Я же не думал, что они так быстро спохватятся! Сам ещё сообразить ничего не успел, как пули засвистели, — Плакса улыбнулся и тихонько запел: — Тёмная ночь, только пулька попала в висок… — потом хохотнул и добавил, — Неестественно это всё как‑то, чтобы зомби так быстро соображать начали. Ты как думаешь, Макс?

— Вот я и говорю, что создаётся впечатление, будто нас с тобой насквозь видят и предугадывают каждый шаг. Смотри, как точно зомбари без контролёра на наше убежище вышли! Ведь в ущелье, за двести метров отсюда, ответвлений в разные стороны штук шесть будет.

— Да — а-а… Странности последнее время твориться начали. Не нравится мне всё это. Ну что, посидим ещё чуть — чуть да двинем заниматься мало — мальски «оперативным делом»?

— Это ты про обыск тел грешных? Давай рассвета подождём, а там уж и видно будет. Да и приглядеться бы не мешало, коли такая петрушка творится…

Пока Плакса пытался хоть как‑то подремонтировать порванный на бронежилете ремень, Рекс полез во внутренний карман комбеза и, сплюнув, начал чертыхаться не меньше напарника.

— Что там у тебя‑то случилось, Макс? — спросил участливо Денис.

— Да, видно, пока в отключке был, все сигареты переломал. Теперь придётся по дороге к базе чинариками баловаться или табаком кусок бумаги дедовским методом набивать, чтобы хоть немного своё состояние поддерживать.

— Давно тебе говорю — не дело это, воздух коптить. Бросай свою курёху.

— Бросишь здесь, как же! Хоть сигаретами немного адреналин в крови понижать от такой жизни. Я же в доЗоновские времена об этом даже не думал. Пацанами были — все баловались, а я — ни гу — гу.

— Так чего же сейчас ждёшь?

— Привычка — вторая натура. Ну да ладно, даст бог, всё наладится, глядишь, и будет со временем ради чего бросить…

Приятели ненадолго замолчали. До острого нюха Плаксы дотянулись сладковатые запахи сигаретного дыма, выпускаемого Рексом. Он вздохнул полной грудью воздух предрассветного часа и, потянувшись, сладко зевнул.

— Слышь, Макс, а мне вот, например, нравится запах табачного дыма на свежем воздухе, хоть и сам не курю. И ещё, знаешь, помню в детстве мы с пацанами, играя во дворе, частенько вставали возле выхлопной трубы какого‑нибудь автомобиля и вдыхали дым. Вот ведь человек — вроде знает, что полезно, а что вредно, а всё равно пытается сделать то, что ему нравится… И ведь нам нравилось!

— У тебя, Ден, ещё и детство было что ли? — со смешком спросил Рекс.

— И, знаешь, наверно ничуть не хуже, чем у других. По крайней мере, есть о чём вспомнить, — с умилением ответил Плакса и, хохотнув, продолжил: — а я вот давно хотел тебя спросить, Макс, как ты сам‑то в Зону попал? Неужто «трудное детство — деревянные игрушки»? А то мужики за кострами частенько свою подноготную, аж до пятого колена, разложить готовы, а ты только отмалчиваешься.

— Я‑то? Честно скажу, не всё помню и поэтому рассказывать особо не о чем, вот в чём петрушка.

— Это как?

— Ну, как? — усмехнувшись, Рекс продолжил: — вот так бывает. Очнулся на Затоне в пещере, кругом тьма беспросветная, вот как сегодняшней ночью. Рукой пошарил — что‑то холодное, а невдалеке горят из темноты два глаза, и в голове полный сумбур, как будто кто‑то черпаком всё её содержимое в бульон перемешал. Схватился я за первый попавшийся под руку предмет, чувствую — пачка сигарет, а в ней вместе с содержимым ещё зажигалка. Я другой рукой из пачки зажигалку выдернул и чиркнул — пещера слабо осветилась. Смотрю — рядом лежит труп сталкера, семизарядный «Чейзер», а в дальнем углу, уставившись на меня, стоит чудище с большим наростом на затылочной части головы и, растопырив руки, как супермен какой, пытается меня загипнотизировать. В голове — каша, точно целая свора вурдалаков завывает, вырвавшись из стен церквушки Гоголевского «Вия». Я автоматическим движением схватился за дробовик и несколько раз выстрелил прямо в светящиеся глаза монстра. Хватка гипноза слегка спала, но круги перед глазами ещё долго плавали. Я опять зажигалкой чиркнул — чудище лежит на животе, стонет и пытается вновь подняться. Думаю — пора ноги делать, пока оно меня не съело. Тут я перепрыгнул через него и дал дёру на выход. Как до «Скадовска» добрался, не помню. Мужикам рассказываю, а они потешаются. Говорят, что от контролёра просто так никому уйти не удавалось. Думали, что я с ума сбрендил, и мне всё это почудилось. А я даже понять не могу, о чём они говорят. В мозгах чисто, как в только начатой книге. Одни белые листы и пробелы. Ничего о себе не помню. Наверное, пропал бы тогда с непривычки. Спасибо Бороде, что помог. Я трясусь весь, в себя прийти не могу. Надо же, думаю, как в жизни может быть, чего только не увидишь. А он увидел у меня в руках пачку и посоветовал затянуться, мол, спокойнее станет. Вот с тех сигарет я курить и начал.